Горький квест. Том 2
Шрифт:
Немногословная Евдокия, в которой мой друг Назар был полностью уверен, заговорила, не поднимая глаз от поверхности стола:
– Прежде чем изобретать решение, учитель должен расставить приоритеты. Если жертва неизбежна, учитель должен сам для себя ответить на вопрос, что для него важнее: спасти собственную трудовую биографию любой ценой, пусть даже для этого придется загубить жизнь подростка, или спасти ученика, пожертвовав своей репутацией. С одной стороны, у учителя могут быть маленькие дети или нетрудоспособные больные родители и рисковать работой он не может. С другой стороны, подставить ни в чем не повинного ученика означало бы утратить самоуважение
– Замечу, что работой как таковой учитель не рискует, – возразила Галина Александровна. – Безработицы в советское время не было. Да, из школы такого учителя могли бы выгнать, это правда. И, вполне возможно, с такой характеристикой, что ни в какую другую школу его уже не возьмут. Но он – специалист с высшим образованием, закончил педагогический институт, и его могут взять, например, учителем в специнтернат, расположенный далеко от столицы и вообще от любого крупного города, или в колонию для несовершеннолетних, поскольку в таких колониях обязательно есть общеобразовательные школы. Без работы он не останется, вопрос только в том, где, как далеко от своего родного города и на какой должности он будет работать, кому будет преподавать. Извините, что перебила вас, Евдокия, продолжайте, пожалуйста.
– Ну, в общем, я все сказала. Если нужно ответить, как поступила бы я, то я после урока сама пошла бы к директору, все рассказала, написала бы заявление об уходе и начала бы искать работу… Такую, как вы сказали: далеко и в непрестижном месте, где имеется кадровый голод.
– А ученику на уроке что ответили бы?
– Правду. Как есть – так и объяснила бы. Ученик пострадать не должен, я сама виновата, что просмотрела этот момент, упустила, недодумала, так что если я чем-то пожертвую – это будет только справедливо.
Взметнулась рука Сергея.
– Не понимаю, почему обязательно нужно жертвовать? – сердито заговорил он. – Можно просто не участвовать в этом балагане. Ничего директору не говорить, но, как и сказала Евдокия, сразу после урока пойти и написать заявление об уходе. Если родители учеников о чем-то узнают и стуканут, то меня там уже не будет, наказывать некого.
Галина Александровна снова улыбнулась, на этот раз не так скупо, даже весело.
– А трудовое законодательство? Вы после подачи заявления об уходе обязаны отработать как минимум две недели, чтобы вам успели найти замену. Но это так, для других. А для вас лично, поскольку вы учитель, правила иные: до окончания учебного года вас никто никуда не отпустит. Замечу к слову, что Горького в школах проходили в первом полугодии, приблизительно в сентябре-октябре, так что ваше увольнение откладывается до июня, это самое раннее. А до июня, уверяю вас, может много чего произойти.
– Хорошо, а если я просто напишу заявление и уйду? Не буду отрабатывать эти две недели, а сразу начну искать новую работу, что случится?
– Вы не сможете найти никакую работу, потому что у вас на руках не будет трудовой книжки. С вами просто никто не станет разговаривать.
– А я скажу, что потерял трудовую.
– Тогда вас попросят принести справку с предыдущего места работы. И заодно спросят, почему вы не сообщили об утрате книжки в отдел кадров там, где вы работали, и не написали заявление с просьбой восстановить документ.
– Да ладно, я придумаю что-нибудь, не сомневайтесь!
– Допустим, вы придумали, и
Юноша помолчал, пожевал губами, рассматривая кисти рук.
– А если искать работу, не связанную с педагогикой?
– Например? – осведомилась профессор.
– Ну, я не знаю… Грузчиком, например, или дворником… Или менеджером в какую-нибудь компанию.
– Менеджеров не было, компаний тоже. Грузчиком или дворником – пожалуйста, но труд тяжелый, окружение сильно пьющее, зарплата маленькая. Вас это устроит?
Пожалуй, мне кое-то становится понятно в этом мальчике… Заявил, что он грузчик, хотя образование явно хорошее, речь тоже неплохая. Решение, которое он предлагает, заставляет думать, что он работал на приличной и высокооплачиваемой позиции, но в силу каких-то обстоятельств вынужден был уволиться и стать грузчиком. Наверное, именно так он и увольнялся: положил на стол заявление, не дожидаясь, когда поиски новой работы принесут результат, то есть ушел в никуда. Резкий парнишка, имеет обыкновение уходить сразу, хлопнув дверью, не размышляя и не пытаясь найти более мягкий и оптимальный вариант решения проблемы.
– Не устроит… Тогда я просто сменю профессию.
– Как именно? У вас диплом учителя литературы, вам не позволят преподавать другой предмет.
– А я вообще не буду преподавать, я найду что-то по другой специальности.
– Для работы по другой специальности нужен другой диплом.
– Я его получу.
Уверенности в своих силах Сергею не занимать, он молодец! И крутых перемен в жизни, кажется, не боится. Славный парень! И очень неглупый.
– Как вы его получите?
– Поступлю в институт, как все.
– То есть будете учиться и работать?
– Нет, работать не буду, зачем? У меня достаточно денег, я накопил, пока работал в школе, буду просто учиться.
– Невозможно. – Галина Александровна покачала головой. – Получить образование бесплатно на очном отделении можно было только один раз, и вы его уже получили. Второе и все последующие образования должны получаться либо на вечернем отделении, либо заочно. Даже если первое образование вы получали, будучи вечерником или заочником, второе образование на дневном отделении вам не положено.
– Но я же не бесплатное образование хочу получить! Я поступлю на коммерческое отделение, заплачу деньги и буду учиться где хочу, хоть на дневном, хоть на каком!
– Не заплатите и учиться не будете, – хладнокровно отпарировала профессор.
– Это почему?
– Потому что коммерческого образования нет. Есть только государственное, бесплатное, и для его получения установлены жесткие правила.
– А как же тогда?.. Ну ладно, тогда пойду работать и буду учиться на вечернем.
– Где собрались работать? На какой должности?