Горький мед, сладкий яд
Шрифт:
– Влад, ну можно я хоть полсигареты выкурю? – жалобно спросила Ника.
– Нет, – Владислав чуть заметно качнул головой. – Забудь и надолго.
– Почему надолго?
– Потому что тебе еще почти полгода ждать, потом кормить. Курить нельзя.
– А тебе с твоим сердцем можно? – едко спросила Ника. – Мне, что ли, сегодня плохо было?
– Мне. Это первая за вечер. Больше не буду, – он затушил окурок в пепельнице. – Тебе не дует?
– Нет. Перебирайся ко мне.
Владислав поднялся, потянулся до хруста в костях, а затем лег на диван, положив голову Нике на колени.
– Не тяжело так?
– Хорошо. Лежи.
Некоторое время они молчали. Ника гладила Владислава по лицу, потом начала путать
– Влад, я сразу не спросила, позже хотела спросить, но все как-то не получалось, – она задержала руку у его губ. Он поцеловал кончики ее пальцев.
– Что, котенок?
– Ты ведь был с Асей? Ты не думай, я не ревную…
– Я же говорил, еще тогда, что был. Что-то не так? – он слегка насторожился.
– Нет, все хорошо. Скажи, а она тебе нравится?
– В известной мере.
– Почему в известной мере?
– Приятная девочка, интересно с ней поговорить… Что еще? Кажется, все.
– А как женщина? – в голосе Ники послышалось любопытство.
– Неплохо, но и ничего сверх, – он поморщился. – Знаешь, не люблю я таких разговоров. Ведь практически это была случайная связь, и не больше. И для меня, и для нее.
– Влад, а ты смог бы полюбить ее?
– Нет. У меня есть ты, – твердо ответил он.
– А если бы тогда мы не помирились?
– Все равно нет. Может быть, какое-то время эта связь продолжалась бы, но это была бы связь, и не больше.
– Ты говоришь так, чтобы я больше не спрашивала? – Ника улыбнулась.
– Ты же знаешь, что я говорю то, что есть. Не вредничай. Что это на тебя нашло?
– Не знаю. Так, вспомнила о ней. Она очень мне понравилась. Действительно, с ней интересно. Пока ты выходил разговаривать по телефону, мы с ней немного поговорили о тебе, и она рассказала, что ты ее от каких-то хулиганов спас.
– Это сильно громко – «спас». В конце концов, лучше было бы, если бы ее эти лохи пустили по кругу?
– Влад, а ты правда не сердился на меня за Володю? – Ника склонилась и попыталась в полумраке заглянуть в его глаза.
– Ника, солнышко мое, – он привлек ее к себе и поцеловал, – ты же знаешь, что не могу я на тебя сердиться. Миллион пятый раз повторяю: вытворяй что хочешь, только не оставляй меня.
– Угу, что хочу, – обиженно сказала Ника. – А покурить нельзя.
– Особый случай. Кстати, не пора ли нам сходить к Валере?
– Давай подождем еще неделю. Я сдам последний экзамен, немножко отдохну, и пойдем.
– Хорошо, но не позднее, чем через неделю.
– Ты обещал мне рассказать, что сегодня произошло. Ведь что-то случилось, я вижу. У тебя снова тоскующие глаза. Что-то с Оленькой? – Ника откинулась на спинку дивана.
– Мать приходила и устроила небольшой цирк у нее на работе, – Владислав вздохнул. – Естественно, Оленька расстроилась.
– Сильно? – голос Ники прозвучал обеспокоенно.
– Прилично. Хотя, ты знаешь, в этот раз депрессия у нее не началась, чуть-чуть поплакала, и почти все. Она очень боится за ребенка. По крайней мере, это немного успокаивает. Завтра посидит еще дома, а там, возможно, снова на работу пойдет.
– Бедная Оленька! – в голосе Ники слышалось неподдельное огорчение. – Что же вы теперь делать будете?
– Ничего. Подождем, что маман еще придумает, а тогда будем решать.
В саду защелкал соловей. На свет телевизора влетела большая ночная бабочка и стала биться об экран. Слышно было, как где-то остановилась машина и кто-то кого-то позвал. Владислав взял руку Ники и перецеловал каждый палец. Она рассеянно смотрела на бьющуюся бабочку, прислушивалась к звукам, доносившимся из-за окна, не вдумываясь в сюжет, смотрела фильм. Мысли ее текли неторопливым спокойным ручейком, и это были мысли обо всем сразу и ни о чем. Главным было то, что рядом с ней Владислав и что будет он с ней рядом
Глава 38
Эрик, Даниил Александрович и Владислав мирно обедали. Водители и телохранители обедали за соседним столиком. Посетителей в это время было совсем мало. Только в дальнем углу сидела какая-то парочка и напротив двое мужчин делового вида решали какие-то вопросы. Официант подал кофе с коньяком. Владислав закурил и выпустил струйку ароматного дыма. Он лениво скользнул глазами по пустому залу и спросил:
– Эрик, что ты хотел на сладкое подкинуть?
– Я собрал интересующую вас информацию, – Эрик тоже закурил.
– Относительно? – Даниил Александрович отпил немного коньяка.
– Относительно Светланы Афанасьевны Пономаревой, в первом замужестве Вансович, и ее добропорядочного семейства.
– Ну и? – Владислав слегка нахмурился. – Какого дерьма нам ждать?
– Именно дерьма и ждать. Начну сначала. У ее сына некоторые неприятности – мальчик запутался в долгах, кинул пару человек и вообще криминально неблагонадежный приятель. Дочь развелась со вторым мужем, невзирая на юный возраст, и занимается сейчас непонятно чем – не то торговлей, не то мелкими аферами. Муж на пенсии, сидит дома и временами попивает, но не сильно и без особого ущерба для семьи. Похоже, из всей этой компании он самый приятный товарищ. Сама Светлана Афанасьевна занимается мелкооптовой торговлей рыбой сомнительного качества. Как я и предполагал, в ее планы и планы ее деток входит вывести вас из равновесия и потом попросить компенсацию за моральный ущерб. Притом они настолько уверены в успехе, что сынок пообещал раздать долги в течение месяца, а дочь заказала своей приятельнице массу престижной, по ее мнению, косметики. Теперь о Светлане Глебовне Барвенковой. С вашей мамашей она знакома уже с полгода. О том, что Барвенкова работает в этой аптеке, ваша мать узнала случайно. Потом через время она подбросила ей очень интересную идею. Поддерживаете вы Олю не из родственных чувств и даже не из жалости, а потому, что она в курсе кое-каких ваших темненьких делишек – вот уж не знаю каких, вы там семейкой разберитесь, – и попросту держит вас на коротком шнурке. Узнав, как Барвенкова относится к Оле, она подкинула еще одну очень интересную идею, что, выжив Олю, Барвенкова окажет услугу и вам, а вы, в благодарность за это, посадите ее в администраторское кресло. Для осуществления плана X они договорились, что мамаша под пустячным предлогом придет в аптеку и начнет рассказывать всякие гадости об Оле, а Барвенкова позовет остальных девчонок послушать. А дальше масть сама пойдет. Я здесь умом пораскинул и решил, что администраторское кресло для мадмуазель Барвенковой будет выглядеть как-то не так, и присмотрел ей светлый путь с рекомендательным письмом в виде записи в трудовой книжке и приказа об увольнении за халатное отношение к служебным обязанностям. При ее попытках повысить голос, что она просто патологически любит делать, я объяснил, что могу устроить ей неприятности с правоохранительными органами. Вернее, не я, а все вы. Остальные барышни лили слезы и просили прощения. Придраться там не к чему, так что на чаше усмотрение.
– Пусть Оленька решает это сама, – вздохнул Даниил Александрович. – А я-то и не знал, что племянница меня за жабры держит. А ты, Влад?
– Понятия не имел, – согласился Владислав. – Спасибо, Эрик. Ты, как всегда, на высоте. Скажи по секрету, как тебе это удается?
– Секрет фирмы и мои проблемы, – Эрик загадочно улыбнулся. – Я же не пытаюсь выяснить, дорогой босс, как у тебя получается на три слова вперед узнавать, что и кто скажет.
– Не всегда. Ладно, твои проблемы, действительно. За то тебе и плачу. Дан, нам остается только запастись диким терпением и выдержать весь этот кошмар. Как думаешь, продержимся?