Горький шоколад
Шрифт:
Ариадна не стала говорить сестре, как много хитрых шустрых «птичек» мечтали «залететь» от золотого мистера Старка. Но никому из них этот фокус не удался, ибо Лукас Старк чрезвычайно заботился о своей «безопасности» и не доверял ни чудодейственным женским пилюлям, ни сладким соблазнительным улыбкам. Ари гадала, что случилось с острожным Лукасом, если он допустил подобный «промах» в отношении Калли. Был ли тот промах случайным или же сознательным?
Ари до сих пор помнила, как он смотрел на уходящую Калли и какими стали его глаза, когда сестра бросила бриллиантовый браслет в корзину с мусором. Тогда у Ари задрожали
Да, с Лукасом что-то случилось. И виной тому Каллиста. Ари была точно в этом уверена. Она в таких вопросах не ошибалась.
— Ты его ненавидишь? — печально спросила Ари.
— Я его люблю.
Сестры снова посмотрели друг на друга. Сейчас они были одно целое, и Ари чувствовала ту проникающую боль, что буравила сердце сестры.
— Уехать — это не самая лучшая идея, — грустно заметила Ариадна.
— Это единственный выход.
Нет ничего хуже, как начинать жить заново. Калли это осознала на следующий день после возвращения, проснувшись в своей знакомой до последней пружинки домашней постели. Этот день не сулил ничего: ни плохого, ни хорошего. И, как оказалось, все остальные дни, дни после Старка,тоже. Кроме одного, искристого, когда Калли поняла, что беременна.
До этого искристого дня она сознательно вымарывала образ Лукаса Старка из своей памяти. Пыталась о нем не думать, не представлять, чем он сейчас занимается и кому улыбается. Он ее отпустил. Она от него ушла. И так должно быть.
Но как все это принять сердцем — вот проблема.
Проблемы, проблемы… Самой большой из них стала Ари, которая настойчиво, изо дня в день пыталась поговорить с сестрой, объясниться, извиниться. Калли резко пресекала все эти попытки поговорить по душам. Ей незачем было прощать сестру. Она ее и не обвиняла. Бедняжка Ари давно наказана, и гораздо больше, чем того заслуживала. А в душу свою Калли никого не пустит.
Наверное, Ари была так настойчива потому, что у нее имелся секрет. Впрочем, Калли разгадала его мгновенно.
Каллиста исподволь посмеивалась, когда Ари иногда исчезала, невнятно бормоча что-то про дополнительную работу.
Ари убегала к Айви. Калли не знала, как они умудрились помириться после всего случившегося, но предполагала, что здесь не обошлось без участия Старка-старшего.
Айви и Лукас. Каллисте было ужасно интересно, как Лукас Старк учит своего непутевого братца уму-разуму. Она была уверена, что это «учение» вышибет из Айви всю молодецкую дурь до последней пылинки. И больше уже историй с орнитоптерами не повторится…
Каллиста избегала не только кающуюся сестру, но и весь остальной мир, такой пустой и холодный. Мир, в котором она пребывала одна. И лица в нем казались тенями, и свет был тусклым, как от коптящей свечки. Калли бродила по улочкам своего родного города и не узнавала его. Как будто это был город из параллельного мира, а она — инопланетянка, завернувшая в него всего на минутку. А потом настал тот искристый день… Калли точно было известно, когда она забеременела. Те часы она помнила поминутно. Посекундно. Это случилось той ночью, когда Лукас увлек ее, связанную, в пылающий ад. Тогда он даже не помышлял о мерах предосторожности. Он ими сознательно пренебрег. Что он тогда сказал? «Мне необходимо почувствоватьтебя
Какие эмоции испытала она, когда поняла, что носит ребенка от Старка? Нет, не ужас и не панику. Их и в помине не было. Скорее это походило на чувство вселенского умиротворения, граничащего со счастьем. Все мрачное в ней улеглось, примирилось, озарилось теплым светом. В мире она была теперь не одна.
Паника охватила Ариадну, когда Калли невзначай за ужином сообщила ей «новость». Ари расплакалась, забегала по дому, проклиная и все на свете, и подлого мерзкого негодяя Лукаса Старка, и особенно себя. Потом упала перед Калли на колени и принялась снова просить у сестры прощения. Но когда заикнулась про аборт, то прикусила себе язык в буквальном смысле до крови: Калли наградила ее таким взглядом, которой по силе равнялся удару током в несколько тысяч вольт.
Ари от этого взора-молнии сразу притихла, ночь молчала, не спала. И вскоре уже сама мечтала о появлении племянника или племянницы. За пару дней она изучила все товары в магазинах для новорожденных и, кажется, принялась потихоньку прикупать милые младенческие вещички.
Но Калли, радуясь своему будущему малышу, терзалась от противной мысли, что Лукасу Старку станет известно о ее беременности. В этом крохотном городе ничего нельзя скрыть. Что сделает Старк? Более всего Калли боялась, что он ничего не сделает. И этого равнодушия она не перенесет.
Именно поэтому она решилась уехать. Куда — не важно, лишь бы подальше от мистера Лукаса Старка. Туда, где она о нем не вспомнит ни разу. Где сможет успокоиться и уговорить сердце молчать.
— Хелло, Лукас. Это Ари Саймон.
— Хелло, сладкая. Как дела?
— Все отлично.
— Ну конечно же. Тогда почему ты звонишь?
— Калли беременна.
Пауза. Вздох. Смешок.
— О! От кого, надо полагать, я могу не спрашивать?
— Точно.
— Но почему эту радостную весть мне сообщаешь ты, а не сама Калли?
— Она не хочет.
— Логично. Ну а ты зачем это сделала?
— Калли собирается уехать из города. Для нее это почти самоубийство. Я не хочу терять ни ее, ни ребенка. Вашего с ней ребенка …
— Чего ты хочешь от меня?
— Не дай ей исчезнуть.
В телефонной трубке опять возникла пауза, которая сменилась лукавым хрипловатым смехом:
— Знаешь, Ари, у тебя отлично получается подставлять свою сестру…
Розовая… С бантиком… Левая…
Калли с нежностью вертела в руках тапочку. Она унесла ее из лукасовской темницы. Тогда она не знала, зачем подняла ее, когда уходила. Взяла и все. И теперь левая розовая тапочка стала ее главным сокровищем.