Горький вкус мести
Шрифт:
Глава 6
Ясным сиянием солнца вновь согревался королевский дворец. Своим плавным перемещением по тем же дорогам неба, по которым бродит всё своё существование, оно снова ласкало лучами округу. И даже та луна, которая и теперь выглянула напротив него, была им сразу обласкана, словно их редким встречам не сбыться больше…
Уединившись ото всех глаз в диванной, Алекс и Кэтрин вновь заключили друг друга в объятия и, казалось, отпустить уже не смогут в предстоящую разлуку, но та кружила рядом и звала
– Пора, Кэт…
– Нет, Алекс, – шептала беспокойно она.
– Любимая, я вернусь, и мы не разлучимся более, – оставляя милую стоять чуть в стороне, полную страха с намокшими в слезах глазами, вымолвил Алекс. – Не надо, – печально сказал он, застёгивая военный камзол. – Меня спасает лишь твоя улыбка, – снова ласково обнял он.
– Не могу, – с замиранием в тревоге души молвила любимая.
– Кэт, меня ждут уже на дворе… Мы опаздываем. Полк уже давно в пути, – как тоже ни хотел, но сказал Алекс, пытаясь настроить и себя, и её на путь судьбы. – Береги себя. Жди нас, мы все вернемся, клянусь!
– Господи, нет, – плакала она, не желая его отпускать.
– Вернусь, – повторил он и страстно впился в губы прощальным, обжигающим, долгим поцелуем…
Затянувшееся ожидание окончания мук от воинских событий, страхов за каждую секунду жизни, слёз и писем поселилось вновь в судьбе Кэтрин. Она знала, что там,… где-то за невидимым ей горизонтом,… бьются дорогие души в борьбе за свободу и жизнь. Она знала: каждый миг может быть решающим, что, может, их и нет уже, или, может, кого в данный момент поразила острота невыносимой боли от полученной раны…
Переживаниям не было конца.
Кэтрин ожидала первого письма, но ничего пока более не происходило вокруг. Скучные будни будто вымершего дворца нависли во мрачности времени… Страх… Ожидание…
Звезда
Мелькнёт с небес о том,
Что не одна она,
Что не забудешь ни о чём,
Что прошептала я,
И что в один прекрасный миг
Откроет мир
Свои объятия, и тогда
С тобою буду я всегда,
Моя звезда.
Зима
Простывшим голосом кричит,
Что я одна,
Что счастье прячет от меня
Моя звезда,
И что в один прекрасный день
Исчезнет тень,
И ты придёшь, и буду я
Красива, как моя звезда,
Моя звезда.
Судьба,
С тобой не буду никогда
Согласна я,
И не прощу, что разлучила ты меня
С тем, кто так дорог был лишь мне.
А что теперь?
Но ты вернёшь его ко мне:
Я верю, что настанет день,
Счастливый день.
Любовь
Нежна, как талая в ручье
Бежит вода.
Я знаю, скоро буду я
Уже твоя.
Узнаю я, что видишь ты,
Куда идёшь,
Что думаешь ты, говоришь,
Что вспоминаешь,
О чём молчишь —
Узнаю я.
Как знать,
Быть может это всё
И надо испытать,
Чтоб тайну счастья
Удалось бы нам узнать.
Чтоб
И не скрывать,
Что друг без друга нам не быть,
Друг друга будем мы любить,
А пока… плачу я.
Слеза
Скатилась по щеке,
Как то – роса на лепестке,
Неся с собою всё,
Что знает обо мне.
Пусть унесёт мою печаль
В далекий край.
Ко мне придёшь однажды ты,
И все исполнятся мечты,
Мои мечты.
Ты знай:
В моих мечтах всегда с тобою
Рядом я,
В объятьях наших загорается звезда
Любви и счастья, трепет, вздох,
И любая ночь
Мне не страшна: я не одна,
Если с тобою рядом я,
С тобою я.
Глава 7
Взаимно мучаясь в душе с возлюбленной, оставшейся ждать, Алекс хранил в себе тепло любви среди сражения на полях войны, пожирающей беспощадно сотоварищей. Лишь ночные передышки до первого просветления позволяли выжившим сообщить дорогим в письмах о том, что они ещё с ними. Так и Алекс вкладывал в строки свою живую душу, полную тепла и жажды встречи…
«Здравствуй, улыбка моей души, моя ненаглядная Кэтрин!
Наконец-то, вновь стемнело так, что настало несколько часов набрать сил. Только ты улыбнись там, и я здесь обрету сразу дух на борьбу, одержу победу и к тебе вернусь. Только к тебе, к твоим рукам, только к твоим глазам, губам, только к одной единственной тебе! Жди, храни себя, готовь «да» для меня! Я улыбаюсь тебе! Я люблю тебя и не боюсь ни писать, ни думать, ни говорить этих слов! Это не просто слова! Это – я! Твой! Навсегда твой и с тобой!
Потери вокруг всем тяжелы. Но не плачь, улыбнись. Я вернусь не один, а с твоими братьями, что тоже любят и передают поклоны.
Сообщи, как ты там. Мы тебя любим и вернёмся! Все, как всегда, надеемся на скорую кончину войны.
Шлю песню тебе…
Целую всю тебя!
Люблю навсегда!
Только твой – Алекс – я!»
Слегка дрожащей от усталости рукой он отдал завёрнутое в конверт письмо юному посыльному. Тот сразу умчался верхом с полной сумкой посланий прочь, и Алекс ещё долго смотрел ему вслед:
«Тяжесть от очередных потерь не покидает и не приносит желаемый отдых. Снова слёзы в страдающих солдатских глазах… Они предсказывают завтрашние погибели…
Война беспощадно угрожает сердцам, не разрешая и шагу сделать против, чтобы избежать стоявшей в ожидании смерти. Но виновата ли эта война, когда ею руководят правители, заставляя невинных жителей отвечать за свои промахи и грехи? Почему бы им самим не сражаться и только между собой,… не будет ли это справедливо? Нет…
Им нужны жизни, им нужны наши смерти, им надо продолжать править. Может, они считают, что без них мир не сможет дальше существовать, а, потому, не им надо гибнуть за свою правоту и честь, а простым низшим созданиям…