Горький вкус Солнца

Мишарина Галина

Я задыхалась и молила Цахтала остановить беспокойный шторм, но предок не слышал. Единственное, чему можно было радоваться, это тому, что ушли акулы — наверное, в такую погоду они не охотились. Удивительно, как рыбы не прикончили нас прежде. Зачем ждали? К чему было представление с битьем о днище и показыванием зубастой морды?

Я не боялась утонуть. Страшно было не справиться, потеряться в море и погибнуть от голода и жажды. Но ещё страшнее было потерять Марка, даже не увидев напоследок небесных глаз. Вот он, план. Вот такая цена заплачена. Сердце грела мысль, что остальные и без

нас отыщут остров и помогут Атре, но мне хотелось жить. Многое был недосказано, копошились в мечтах прекрасные деяния, и я перебирала их, осматривая и вытаскивая по крупинке надежды. Отчаяние — смерть. Бороться всегда нужно до последнего.

У меня онемели пальцы, и одно из весел упало в воду. Поймать его я не успела, и последующие минуты сражалась со стихией вторым, которое вскоре тоже потеряла. Теперь каждая волна могла стать последней. Воздух, ну где же ты? Поддержи нас, подними над морем, спаси!..

— Простите, — прошептала я. Сил не осталось даже на слезы. Я погладила Кулька по голове, склонилась и поцеловала Марка в холодные губы. — Люблю тебя. Буду рядом. Ничего не бойся.

Я пыталась управлять лодкой руками, но тело потеряло чувствительность. И вдруг вдалеке вспыхнуло белое пятно знакомого паруса. Прежде никакого рисунка на нем не было, однако теперь сквозь шторм уверенно плыла большая глазастая зверюга.

Я вскочила и принялась размахивать сосульками твердых как камень рук, прыгать, бессвязно что-то восклицать. Видели ли они нас? Или просто шли своим курсом? Когда корабль дернулся в сторону, я взвыла от отчаяния и едва не шлепнулась за борт. Однако Торми не зря называли Соколом. Он увидел лодку.

Могучее темное тело закрыло нашу скорлупку, и через мгновение несколько сильных ребят уже вязали канаты. Я подхватила Кулька и передала его в руки Мура.

— Что с ними, Габи? — встревожено прокричал Торми.

— Призраки темных скал, — отозвалась я. — Пожалуйста, помогите донести Марка!

Я с трудом сдерживала истерику. В лодку спрыгнул Рийон, наш повар — он был общепризнанным силачом.

— Габи, можно? — тихо склонился он к моему лицу. Я понимала, что впилась в Марка мертвой хваткой, и с трудом разжала белые пальцы.

Мужчина бережно подхватил Солнечного, поднял его и передал в руки Торми и матросов. Мне помогли выбраться Смайл и Дайра.

— Спасибо, — шептала я каждому, кто сочувственно касался моей руки. — Спасибо…

И ничего больше не могла придумать. Я была так рада их всех видеть, что хотела каждого обнять и расцеловать.

Марка отнесли в нашу каюту. На судне не было врачей, и Торми занимался подобными делами лично. Он склонился над Марком, осторожно провел ладонями по его груди, к чему-то прислушался. Осмотрел руки мужчины, коснулся лба.

— Всё ясно. Главное его согреть, Габи. Потом попробуй напоить травами. Если через полчаса в себя не придет — зови меня, буду будить более жесткой, чем твоя, магией.

Он тепло мне улыбнулся и вышел, тихо прикрыв дверь.

Для начала я должна была раздеть супруга, но сделать это оказалось непросто. Одежда как будто приклеилась к телу, и я боялась, что сломаю Марку руку или ногу. Конечности его были тяжеленными, не гнулись и трудно поворачивались.

К тому же у меня не прибавилось сил. Было дурно и трудно, но я старалась изо всех, и в конце концов справилась с брюками.

Когда я начала кутать любимого в одеяло, в дверь постучали.

— Габи, — едва слышно позвала Дайра. — Я вам еды принесла.

Я открыла дверь и приняла из её рук полное блюдо и бутыль с горячим настоем. Сайвул мотало далеко не так сильно, как лодку, но все равно приходилось держаться за стены.

— Если ещё что-то нужно, ты сразу зови, — сказала девушка. — Мы за вас очень переживали… Тебе ведь тоже надо раны обработать, поспать…

— Спасибо, — прошептала я. — Пока что больше ничего не требуется. Я справлюсь.

Дайра легонько сжала мою руку, кивнула и ушла. Она понимала, что сейчас не время для долгих разговоров.

Я сняла остатки платья и попыталась влить в рот Марка хотя бы несколько капель, но он так сжал зубы, что все пролилось мимо. Он был все ещё холодный, и я приняла решение согреть его собой, так, как может только супруга. Все пары на Атре прекрасно знали, что делать в сильный мороз.

Я попрыгала на месте, растерла ладони и легла сверху, осторожно снимая медальон и кладя его в ближайший ящик. Объять необъятное — моего тела едва хватало на Марка. Я принялась гладить его. Начала с плеч, тронула руки и пальцы, приподнялась, чтобы коснуться груди и живота, и всего, что ниже. С надеждой взглянула на лицо Марка: он как будто слегка нахмурился. Я склонилась и нежно поцеловала его в губы, продолжая руками массировать и разогревать тело. То сильнее, то нежнее. Немного тепла, ещё чуточку жара. Потом поцеловала в щеки, в скулы, не упустила ни одной черточки, и ресницы супруга дрогнули.

— Марк! — шепотом воскликнула я и горячо продолжила. — Пожалуйста, ну пожалуйста, очнись!..

Обхватила его ногами, подоткнула одеяло и продолжила гладить, целовать, согревать дыханием.

— Габриэль, — донеслось до меня едва слышное. — Ты… у тебя кровь…

— Это царапины, — сквозь счастливые слезы выговорила я. — Просто кожу содрала.

— Ляг… как… было, — прошептал он, и я тотчас прижалась грудью к его твердой груди. — Хорошо. Спасибо.

И снова закрыл глаза, однако я чувствовала, что он становится теплым и приобретает свой нормальный цвет. Исчезли синяки под глазами, белизна ушла со щек, и я потянулась за бутылкой.

— Выпей, мой хороший. Это лекарство.

— Хороший, — хрипло усмехнулся Солнечный. — Да уж…

Я поднесла горлышко как можно ближе, и Марк сделал несколько жадных глотков. Попробовала было тоже хлебнуть, но трава мне не понравилась, и я подавилась.

— Покушаешь?

— Чуть позже, — отозвался он, приподнимаясь и глядя на меня. — Хорошо. Сейчас. Так.

И устало откинул голову. С пробуждением Марка ко мне как будто вернулись силы. Я снова коснулась его тела, нежно лаская усталые мышцы, и удовлетворённо подмечая мурашки, внутреннюю дрожь и сонное дыхание супруга. Ему действительно нравилось, и я решила, что пора бы попробовать то, чего мне давно хотелось. Между нами уже давно не было преград, и я склонилась ниже, губами и языком лаская живот Марка.