Горькое лекарство
Шрифт:
– Лично я в этом не сомневаюсь, но следователь по вашему делу, похоже, считает иначе.
– Вы с ним говорили?
– Еще нет. На самом деле мы беседуем в нарушение всех возможных правил: следователь не в курсе, что я здесь. Давайте-ка присядем, и вы расскажете, что произошло, пока я не услышала версию следователя, хорошо?
Они уселись на шконку, и Алла сложила ладони на коленях, приготовившись слушать. Мономах помимо собственной воли задержал взгляд на ее руках. Будучи медиком, к тому же хирургом, он всегда обращал внимание на руки других людей. У Сурковой были небольшие
Сделав глубокий вдох, Мономах заговорил.
– Вчера вечером, в конце рабочего дня, мне позвонила Оля Далманова…
– Убитая, то есть? – уточнила Алла.
– Верно.
– Откуда вы ее знаете?
– Она раньше работала медсестрой в больнице. В моем отделении.
– А потом ушла? Почему?
– Нашла более высокооплачиваемую работу в частной клинике.
– Вы часто общались с тех пор, как она уволилась?
– Нет, ни разу, я…
– Ясно. Продолжайте!
– Так вот, она позвонила и попросила о встрече.
– Объяснила цель?
– Не совсем.
– То есть?
– Ну, у меня создалось впечатление, что она подумывает о смене работы. В смысле, планирует вернуться к нам.
– Она прямо так и сказала?
– Только намекнула.
– На новом месте не прижилась?
– Не могу сказать.
– И что же, только из-за того, что какая-то там медсестра надумала вернуться в ваше отделение, вы согласились на эту встречу?
– Да нет, конечно, тем более что вопросы трудоустройства я обсуждаю на рабочем месте! Дело в том, что Ольга дала мне понять, что обеспокоена чем-то, причем очень сильно. Она прямо сказала, что не знает, к кому еще обратиться, и я понял, что проблема серьезная.
– Как думаете, это связано с работой или личное?
– Понятия не имею, ведь мы так и не поговорили!
– Почему не позвали ее в больницу? Зачем понадобилось встречаться на каких-то задворках?
– Да мы вовсе не там договорились встретиться! Речь шла о кафе неподалеку от ее медицинского центра. Ольга в тот день дежурила и могла только ненадолго…
– То есть она сорвалась на встречу с дежурства? Похоже, дело того стоило!
– Я тоже так подумал, – кивнул Мономах. – Кроме того, Ольга дала понять: то, что она намерена сообщить, нельзя обсуждать по телефону. И еще: она ни в коем случае не хотела, чтобы я пришел к ней на работу – вообще не хотела, чтобы нас видели вместе, как мне показалось.
– Странно! Итак, как же вы оказались в том переулке?
– Я нашел кафе, о котором говорила Ольга, сел там и стал ждать. Когда она не появилась ни через десять минут, ни через двадцать, я позвонил ей, но она не ответила. Позвонил еще раз – с тем же результатом.
– И тогда вы отправились на ее поиски?
– Я решил пойти в медицинский центр, так как забеспокоился, ведь по телефону ее голос звучал так… Разве не странно, что человек неожиданно объявляется спустя несколько лет и просит о встрече, хотя мы никогда близко не общались? Я ценил Ольгу за добросовестность и профессионализм – и только,
– Понимаю. Значит, вы пошли к ее месту работы… Кстати, почему дворами, а не по внешней стороне улицы?
– Так же быстрее! Кроме того, там фонари, светло…
– Хорошо. Расскажите, как и где вы обнаружили жерт… Ольгу, то есть.
– Сначала я ее не увидел. Думаю, прошел бы мимо, но заметил валяющуюся у мусорных баков раскрытую сумку. Заглянул за баки…
– И она была там?
– Да.
– Мертвая?
– Еще живая. Она зажимала рукой жуткую рану на горле, и было понятно, что… ну, что ничего сделать нельзя.
– Но вы попытались?
– Естественно, я же врач!
– Что вы сделали?
– Положил руку поверх ее ладони, чтобы попытаться остановить кровь. Она к тому времени уже потеряла около двух литров, судя по луже на асфальте, так что…
– Она что-то сказала?
– С перерезанным горлом? Вы шутите!
– Телефон был при ней?
– Н-не знаю, – неуверенно пробормотал Мономах. – Вы понимаете, я же не обыскивал ее!
– Надо выяснить насчет денег и телефона – вдруг речь идет о банальном ограблении? Если при вашей бывшей медсестре была сумочка, то на нее могли напасть, чтобы отнять ее, надеясь обнаружить внутри кошелек.
– Зачем убивать, если можно просто отобрать?! Ольга была субтильного телосложения, справиться с ней не составляло труда!
– Наркоманам и всяческим другим отморозкам, знаете ли, все равно, Владимир Всеволодович! – возразила Алла. – Если, скажем, Ольга вздумала сопротивляться, не хотела отдавать сумку…
– Следователь говорит, что ее зарезали хирургическим скальпелем.
– Вот как… Не самое распространенное орудие, однако нельзя сказать, чтобы его невозможно было найти людям, не имеющим отношения к медицине, верно?
В эту самую минуту наружный замок на двери снова громыхнул, и дверь открылась с тем же ужасающим скрипом, что и при появлении Сурковой.
– А что тут, собственно, происходит? – грозно поинтересовался толстощекий мужчина в плохо выглаженном костюме. Вернее, это был не совсем костюм – пиджак и брюки явно из разных комплектов. А еще, похоже, он отлично понимал происходящее, но желал показать, как сильно оно ему не нравится. За его спиной неловко переминался с ноги на ногу дежурный.
– Мы уже закончили, – поднимаясь, ответила на это Алла. – Вы, я так понимаю, следователь Никифоров?
– Петр Иванович, да. А вы, выходит, та самая, из СК?
– Видимо, да. Поговорим?
Кабинет Никифорова выглядел так же, как и сам следователь – неухоженным и потрепанным. В углу стоял заваленный бумажками стол с пятнами от чая и кофе, которые никто не удосуживался своевременно устранять, и они въелись в столешницу, образовав неаккуратные грязные узоры на поверхности. Хозяин кабинета не предложил Алле присесть, но она сама умостилась на единственном стуле, подвинув его поближе к столу. Никифоров шмякнулся в старое, обитое кожзамом кресло по другую сторону от нее. Кресло жалобно пискнуло – во всяком случае, Алле так показалось.