Горькое лекарство

Парецки Сара

Мистер Контрерас наблюдал за мной с возрастающей озабоченностью.

– Жизнь продолжается, крошка, – изрек он наконец. – Когда Клара умерла, я было подумал: ну, парень, это – конец. Ведь мы же пятьдесят один год были женаты! Ей-богу,

мы ведь еще в школе женихались. Ну, ясное дело, я учиться бросил, но она-то – нет. И вот мы ждали, когда она закончит учиться. Чтобы свадьба была как надо. А потом?.. И дрались же мы с ней, моя радость. Ух, как дрались! Да тебе такое даже присниться не может... Зато, я подчеркиваю, мы всегда с ней жили очень счастливо...

Вот это-то тебе и нужно, куколка моя. Тебе необходим твердый парень, с которым можно подраться всласть, но добрый. Милые дерутся – только тешатся. Конечно, он должен быть таким добрым, чтобы тебе всегда жилось с ним счастливо. И уж, конечно, не таким, как этот твой, бывший. Вот уж чего в толк никак не возьму, как тебя угораздило выйти за него замуж... Э, да что там говорить, и этот твой доктор... Сказал же я тебе, что он – слабак. Сразу сказал. Стоило мне на него лишь раз посмотреть...

Я окаменела. Знал бы Контрерас, что душу мою грызли отнюдь не мысли о докторе... Возможно, душа просто опустошена, выгорела. Слишком много было огромного города, слишком долго возилась я с таким дерьмом, как Серджио и Алан Хамфрис. Кто знает, вероятно, мне следовало бы бросить сыскное

дело, продать квартиру и удалиться на покой куда-нибудь в Пентуотер. Я постаралась нарисовать такую картину: вотя в этом захудалом городишке, где жителей раз-два и обчелся, и все друг друга знают, всю подноготную. Что ж, добрая бутылка виски каждодневно скрашивала бы жизнь... Сама идея вызвала у меня короткий смешок.

– Вот это правильно, куколка. Слава Богу, в конце концов ты над собой подсмеиваться стала. Если бы я, например, залег пластом, не вставая, и только бы и делал, что слезы лил по всем своим жизненным ошибкам, да я ведь в своих же слезах и утоп бы. Не-ет, ты взгляни на жизнь с другой стороны. Собака у нас теперь есть. Ну, хорошо, хорошо, у тебя есть собака. Не спорю. Но, скажи, кто будет ее кормить и выгуливать, когда ты будешь часами где-нибудь шляться? А? Вот мне и компаньон, если не будет писать на мои помидоры, конечно! Что ты скажешь, девочка? Ну?

Пеппи поняла, что эти слова были обращены непосредственно к ней. Она оставила палку, которую пыталась разгрызть, и лизнула руку Контрераса. Затем вернулась, схватила палку и положила рядом со мной, описывая хвостом круги. Пересилив себя, я встала. Пеппи тоже вскочила и стала прыгать и бегать, не помня себя от восторга. Я подобрала палку и швырнула прямо в заходящее солнце.