Горменгаст
Шрифт:
Когда пришел момент вытаскивать три выбранные скульптуры на балкон и выставлять их на обозрение толпы, Тита на месте уже не оказалось. К угнетающей духоте низко нависшим, зловещим тучам, к страху, вызываемому злодеем, прячущимся в коридорах Горменгаста и высматривающему новую жертву, к необъяснимому появлению таинственного существа, которое выхватило из огня и унесло деревянное изображение ворона, обреченное на сожжение, теперь прибавилось это новое невероятное оскорбление, нанесенное чести Замка, которое потрясло не только служителей церемонии, но и Резчиков.
Поначалу подумали, что молодой Герцог, не выдержав невыносимой духоты, ушел с балкона в соседнюю комнату, где потерял
События этой ночи разъедали устои Горменгаста как кислота, были затронуты и ослаблены самые основы жизни Замка.
В то время, когда вся энергия Горменгаста была направлена на поимку страшного врага, скрывающегося в его неизведанных глубинах, удар, нанесенный в самое сердце предательским бегством молодого Герцога, наследника каменного величия, наиболее яркого символа духа Горменгаста, произвел ошеломляющее, разрушающее впечатление.
Тит, это дитя судьбы, продолжал пробираться сквозь темноту, продирался сквозь кусты, перелезал через поваленные деревья, спотыкался о корни, но с упорством фанатика шел вперед.
Как и где он сможет найти дивное создание — у него не было ни малейшего представления. Он просто был уверен в том, что после восхода солнца, которое зальет своим светом дремучие леса и дикие склоны Горы Горменгаст, та сила, которая привела его сюда, обязательно поведет его и дальше, прямо к таинственному существу.
Но пришел момент, когда Тит оказался столь плотно окутанным тьмой, что дальнейшее продвижение стало невозможным. Он знал, что ушел достаточно далеко от Замка и что в тех местах, куда он забрался, его не найдут. Он также знал, что поисковые группы уже собираются и что возможно первые из них уже отправились в путь. Понимал Тит и то, что отвлечение хотя бы одного человека от внутренней охраны Замка было лишь на руку Щукволу — а на поиски Тита отправится ведь не один человек отправятся многие. Нет, такого ему уже не простят!
Титу было трудно решить, связывали ли неожиданное появление таинственного существа с таким же его, Тита, неожиданным исчезновением, но почти наверняка эти два события не считали простым совпадением. Титу было прекрасно известно, что побег с церемонии был величайшим грехом, но этот грех будет совершенно непростительным, если станет известно, кого бросился преследовать Тит. Никому из живущих в Замке категорически не дозволялось общаться с теми, кто жил за пределами его Стен, а что уже говорить о законном правителе Замка? А тут Герцог Горменгаста бросился разыскивать какое-то гадкое ночное существо, которое, как полагали, было перерождением незаконнорожденной девочки, жившей когда-то в поселении за Стенами! Тит знал, что не только для его матери, но и для самого ничтожного из слуг такое поведение молодого Герцога было недопустимым и отвратительным. Оно было хуже, чем бессовестное предательство. Отправиться на поиски этого существа — значит осквернить чистоту крови Герцогов Стонов!
Да, Тит знал все это. Но он ничего не мог с собой поделать. Если его поймают, он скажет, что приближающаяся гроза и невероятная духота оказали на него столь сильное и разрушительное воздействие, что он не осознавал,
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ
Тита разбудил первый могучий раскат грома. Темноту сменила вялая серость, которую посылал далекий, задушенный облаками восход солнца. И тот первый раскат грома был первым грозным оповещением о ливне, превратившемся в потоп.
С первых же мгновений, когда ливень обрушился на землю, стало ясно, что это не просто очередной, пусть и очень сильный, дождь. Первые же струи воды стали хлестать землю с невиданной, злобной силой.
Воздух, удушливый и вязкий, наполнился водой. Тит вскочил на ноги так, словно его подбросила пружина. В небе бурлили тучи и рокотал гром. Воронки смерчей открывались и закрывались как рты огромных небесных гиппопотамов.
Тит бросился бежать. Теперь в серой полутьме он уже мог кое-что различать вокруг себя. Возникающие на его пути очертания деревьев и больших камней заставляли бросаться из стороны в сторону — недостаток света позволял видеть не больше чем на несколько шагов вокруг.
Поначалу Тит хотел добраться до глубинной чащи леса, где деревья стояли столь близко друг к другу, что под их ветвями и кронами можно было найти укрытие от дождя, на том месте, где находился Тит, дождь с шипением пробивал листву редко стоящих деревьев.
Несмотря на то, что дождь с первых же мгновений был невероятно силен, чувствовалось отсутствие в нем какой бы то ни было спешки. Казалось, дождь располагает неисчерпаемыми запасами влаги и энергии собравшимися здесь со всего мира.
Тит, спотыкаясь, обливаемый потоками дождевой воды, низвергающимися на открытые пространства прямо с небес или разбрызгивающимися от ударов в листву над головой, перебегал от дерева к дереву. Вспышка молнии, выпрыгнувшей из туч, высветила все вокруг, и на пару мгновений в мире все казалось сделанным из мокрой стали.
Взгляд Тита заметался по высвеченной молнией местности, и прежде чем все вокруг снова погасло и погрузилось в темноту, казавшуюся непроглядной после яркого света, он успел заметить две одинаковые сосны, стоявшие рядышком на пригорке, образованном массивными валунами. Узнать это место было довольно легко — одна из сосен когда-то была сломана ураганом и теперь покоилась в объятиях соседки.
Тит никогда не подходил к ним близко, никогда не взбирался по валунам, никогда не стоял в их тени, никогда не слушал поскрипывание ветвей и шелест хвои этих сосен, но тем не менее они были ему хорошо знакомы. Несколько лет назад каждый раз, когда он выбирался из подземного туннеля, по которому проходил от Безжизненных Залов к месту на поверхности земли, находившемуся на расстоянии не больше мили от пещеры Флэя, он видел эти сосны.