Горнист
Шрифт:
— Крой, братва, в машину! Правда, нам крюку километров пятнадцать дать придется. Да и времени маловато. Ну да ничего! Довезем вас до самого города.
Сильные молодые руки подсаживали девочек в машину, другие втаскивали их в кузов. Замелькали в воздухе мешки, сумки. Вмиг опустела лужайка под ветвями громадного ореха.
И тут к машине подбежала запыхавшаяся тетушка Ануш:
— Сережа!.. Сережа!.. Иди сюда! Иди!
— Что случилось? — Сергей побежал ей навстречу.
— Ой, Сережа, что скажу тебе. Поймали. Красноармейцы бандитов поймали… который Сурена убили. Сама видела. Черный. Страшный!.. А один бандит — Коста. Завод сгорел,
— Ага, сволочи, попались! — обрадовался Сергей.
— А что Ануш говорила?.. Советская власть все найдет! Зубы вырвет!.. До свиданья, Сережа. Фу-у-у, сильно бежала. Думала — не успела. Приезжай, Сережа…
Обрадованный, Сергей мячиком влетел в кузов грузовика. На дороге осталась одна старая тетушка Ануш. Она махала им платком, пока поворот не скрыл и ее, и орех-великан, и все селение.
В кузове было тесно. По-прежнему немилосердно палило солнце. Но ребята были веселы. Всю дорогу не смолкали песни. Вдоль борта машины, чуть не во всю длину кузова, лежало несколько стальных прутьев. На поворотах они перекатывались и звенели.
— А зачем это? — указывая на прутья, спросил Саша.
— Щупы, малыш! — улыбаясь, ответил парень в косоворотке. — Будем хлебушек кулацкий из земли вынимать.
— Как это — из земли? Прямо буханками?
Комсомольцы грохнули смехом. Саше объяснили, как ищут хлеб щупами. В глазах Саши загорелся огонек зависти:
— И весь хлеб себе заберете? Вот наедитесь здорово!
— Что ты, малыш. Мы же комсомольцы. Себе, как всем, пайку хлеба в магазине, по карточкам. А что найдем — государству отдадим. Оно знает, кому послать, где хлеб нужней…
Сергея больше всего интересовало, что везут в больших ящиках, уложенных у самой кабины грузовика. Но спросить боялся, чтобы, как Саша, не попасть впросак. Неожиданно его выручила десятилетняя Сонечка:
— А вам не будет скучно? Так и будете целый день ходить с железными палками?
— Зачем же целый день?! — ответила быстроглазая тоненькая девушка в красной косынке, которую все называли Анкой. — Щупы — это если потребуется. Мы ведь помогать колхозу едем. У нас все специалисты, — с гордостью заявила она. — Степан, вон тот, длинный, и этот, — тыкала она пальцем, — слесари. Будут трактора ремонтировать. Мы и запчасти с собой везем. Видишь ящики? А я и вот они, — показала она на двух ребят и девушку, — курсы трактористов кончили. Будем хлеб молотить, пахать. Все, что надо. Глеб с Гришей — кузнецы. Им работы больше всех будет. Шура — токарь. Вон в том самом большом ящике мы и токарный станок маленький везем. Колхозу в подарок. Сами отремонтировали! А вот это — бригадир наш Петр… Афиногенович. Он у нас, Сонечка, волшебник, машинный доктор!
Вокруг засмеялись. А чубатый парень в голубой косоворотке улыбнулся смущенно:
— Эк ты меня, Анка, разукрасила. Да не слушайте вы ее, ребята. Это она насмехается. Отродясь никто по отчеству не звал. Петя я. Механик… Подожди, Анка, я тебе еще не такое отмочу. Будешь помнить!..
Комсомольцы ехали на Кубань, в станицу Уманскую. Туда посылал их Туапсинский горком комсомола.
Длинная платформа вокзала. Пути, пути… В стороне от пестрой, разноголосой, бестолково-суетливой, спешащей куда-то толпы пассажиров — кучка ребят в пионерских галстуках. С рюкзаками у ног они жмутся к стене вокзального здания. В глазах беспокойство, растерянность…
Приходят
Сергей с тоской смотрит на крыши и тормозные площадки, думает: «Влезть бы по тонкой железной лесенке на крышу или на тормозную площадку товарного вагона — и пошел колесами версты отстукивать!..» Но взгляд его падает на растерянные лица девочек, и глаза темнеют. Ответственность за них тяжелым грузом легла на командирские плечи.
Уже в который раз ходил он к разным железнодорожным начальникам. Сколько раз пересказывал свою историю. Одни отмахивались: «Подожди, мальчик, некогда. Поезд отправлять надо!» Другие охали и ахали. Удивлялись. Ругали лагерное начальство. Но посадить на поезд, стоящий на путях, Отказывались: «Вот придет другой, тогда…» Или говорили: «Не могу. А ну как наскочит ревизор с дороги? Беда!» И посылали к другому начальнику. И все повторялось сначала.
Отчаявшись, командир решил сесть в поезд самовольно.
— Через тридцать минут отправляется поезд «Новороссийск — Москва». Вот этим поездом мы и поедем, — объявил он свое решение. — Предупреждаю: слушаться с полуслова. Понятно? Никаких ахов и слез! Когда сядем, никуда не выходить. Ни за водой — наберите полные фляжки, ни еще куда… Сходите. Вон красный домик перед водокачкой…
Девчонки фыркнули. Но сначала одна, а затем и другая пара, пошептавшись, сходили прогуляться в сторону водокачки.
Сергей сделал последнюю попытку. Он прошел вдоль вагонов состава и просил проводников посадить их в поезд. Но везде встретил отказ. Все ссылались на «главного» и ревизора. Тогда он махнул рукой и вместе с Сашей исчез под вагонами.
Шло время. Девочки волновались. Паровоз деловито пыхтел, готовясь в дальний путь.
И тут из-под вагонов вынырнул Сашка. Рот до ушей. Глаза горят:
— Быстро! Берите барахло — и за мной! Командир приказал!
Одна за другой, с бешено колотящимся сердцем (а вдруг поедет!), девочки ныряли под вагон. Саша, пригнувшись стоял под вагоном и помогал им перебраться на ту сторону. А Витька, как всегда, замешкался. Заметался туда-сюда, уронил рюкзак под колеса. Тогда Саша схватил его за руку и втащил под вагон. Витька стукнулся обо что-то твердое так, что из глаз посыпались искры, и сел на шпалы. Но Саша потянул за рюкзак и вытащил вцепившегося в лямки Витьку.
Они бежали по мелкой, пропитанной маслом и мазутом гальке, спотыкаясь о шпалы. У седьмого вагона остановились.
— Все? — командир обвел глазами свой отряд.
— Все, — тихо, побелевшими губами прошептала Майя.
Сергей влез на высокую ступеньку. Перебрался на буфер. Понатужившись, чуть раздвинул руками неплотно прилегающие гармошки между вагонами, проскользнул внутрь. Что-то зашуршало. Тихо щелкнула внутренняя задвижка, и дверь распахнулась.
— Ну, теперь живо! Саша, лезь первым! Будешь показывать, кому куда, и помогать девочкам… Сонечка, давай руку! — И Соня исчезла в вагоне. — Нина!.. Вика!.. Майя!.. Ну лезь же, увалень. Не греми…