Горняк. Венок Майклу Удомо
Шрифт:
— Я здешний учитель.
— Очень приятно. Вы не скажете, где мне найти старейшин?
Учитель улыбнулся.
— Они ждут вас, хотя сторонники Эндьюры уговаривали их не собираться для встречи с вами. Нас, членов партии, здесь только двое — я и доктор. Доктор прислал за вами свой джип. Он и сам приехал бы, да его вызвали к больному. Но он заедет к вам, как только освободится.
Доброхоты резво перетаскали багаж Мэби в машину. Мэби пожал летчику руку. Чтобы покрасоваться перед деревенскими жителями, тот надел шлем и очки и только тогда
Посадочная площадка находилась в полумиле от деревни. Мэби с учителем сели в машину. Кое-кто вскочил на подножку, на тендер, В окружении толпы машина медленно двинулась к деревне. Скоро они подъехали к околице.
Мэби посмотрел налево — там, в стороне от дороги, стояло несколько хижин. Вот он — его дом… Здесь он родился. Здесь его мать. Она покорно ждет, когда же наконец ей разрешат увидеть сына, ждет, потому что так велит нелепый обряд. Почему люди мучают себя никому не понятным ритуалом? Или так всегда было в горах? Мама! Тяготишься ли ты этим так же, как я? Зачем все это? Он быстро повернулся к учителю.
— Вы говорите, у Эндьюры здесь много сторонников?
— Прежний депутат Ассамблеи был ставленником Эндьюры. Но Селина сумела его подкупить. Если бы вместо вас партия выдвинула в Ассамблею кого-нибудь другого, кандидат Эндьюры обязательно победил бы.
— Но если Эндьюра так силен, он может и меня прокатить?
— Ни в коем случае! В глазах наших людей вы — герой. Вы единственный горец, который уехал в страну белых и добился там успеха. Все английские журналы и газеты со статьями о вас и ваших работах каким-то чудом попадают сюда, и их выставляют в школе, чтобы все могли на них посмотреть. Да вы сами увидите такую выставку. Молодежь будет голосовать за вас, что бы ни говорили старейшины. Потому-то старейшины и решили собраться сегодня все вместе. Они знают, как сильно здесь ваше влияние.
— Что ж, посмотрим, — сказал Мэби.
Джип остановился посредине деревни у большой хижины — здесь обычно совещались старейшины.
— Они ждут вас, — сказал учитель. — Желаю успеха.
Мэби пошел к хижине. Люди, сопровождавшие его, смолкли. Стало очень тихо. Только лаяла чья-то собака на другом конце деревни.
Мэби чуть задержался у двери, потом распахнул ее и решительно шагнул вперед. В центре хижины сидел вождь, рядом с ним полумесяцем расположились старейшины. Отец Мэби — по правую руку от вождя. Оставь свои замашки, Мэби; помни, ты вступил в мир, где живут по законам племени.
— Приветствую тебя, вождь мой! — Он поклонился вождю, затем отцу — И тебя, отец мой! — Мэби повернулся к старейшинам, отвесил им низкий поклон: — И вас, старейшины горских племен! Приветствуя вас, я склоняюсь перед мудростью своего народа, перед его законами, перед властью, которой он облек вас.
Все взоры были устремлены на него. Интересно, долго они будут так пялиться?
Вождь откашлялся.
— Добро
— Я не постиг ничего такого, что было бы неизвестно вождю и старейшинам моего народа… Прошу простить меня за то, что пришел к вам в одежде белого человека. Я не хотел заставлять вождя и старейшин ждать.
Человек, сидевший слева от вождя, кашлянул. Вождь кивнул.
— Ты хочешь сказать, что за все эти годы ничего нового не узнал? — спросил старейшина.
— Я узнал многое. Но вождь спрашивает о мудрости. Постигнуть мудрость нелегко.
— Значит, ты считаешь, что мудрость можно постигнуть? Смотри в оба, Мэби!
— С годами — да.
— А что человек может постигнуть в молодости?
— Он может получить знания.
— Знания! А зачем они?
— Человек, который привез меня сюда в летающей машине, молод, у него нет мудрости. Но зато у него есть знания — он знает, как заставить машину лететь. Поэтому я смог, вылетев утром с побережья, оказаться здесь еще до наступления темноты.
— Это белый. Белым свое, а нам свое.
— Нет, он не белый. Спросите у людей. Его все видели. Он черный. И он знает, как заставить машину летать.
— А зачем это нужно, если от знания нет мудрости? — вмешался вождь.
— Это нужно для того, чтобы мудрые люди, вроде вас, могли побывать на побережье, где ваши мудрые слова выслушают те, кто управляет страной, и засветло вернуться домой.
— Мало радости в таких путешествиях, — пробормотал кто-то.
— Но польза в них есть, — заметил вождь.
Мэби решил использовать момент.
— Если вы захотите полететь на побережье, я помогу вам сделать это.
По лицу вождя скользнула улыбка.
«Какого черта они не предложат мне сесть», — подумал Мэби.
— Мы слышали, что некоторые молодые люди привозят на родину белых жен… — негромко сказал отец Мэби.
— У меня нет жены.
— Мы слышали, что ты за Удомо? — вступил в разговор еще кто-то.
— Я за свой народ.
— Значит, врут, что ты приехал, чтобы выставить свою кандидатуру в Ассамблею?
— Нет, не врут. Я действительно приехал для этого. Но это еще не значит, что я за Удомо.
— Как это так, юноша? — резко спросил вождь.
Смотри в оба, Мэби! Смотри в оба.
— Я считаю, что голос нашего народа должен быть слышен на побережье. Я считаю, что горские племена должны иметь своего представителя в палате Ассамблеи. Пусть он говорит от их имени, защищает их интересы, помогает вырабатывать законы, по которым они будут жить.
— Значит, молодые хотят вырабатывать для нас законы, — раздался чей-то ехидный голос.
— У молодых есть знания, как у того летчика, который заставляет самолет летать, у вас — мудрость. Молодые придут за мудростью к вам. Я приду к вам. Меня хотят сделать министром, который будет ведать образованием и воспитанием молодых людей нашей страны.