Горный тролль
Шрифт:
Торту с женой тоже поразились.
– Ни в жизнь бы не подумал, – поддакнул я.
Действительно, откуда мне знать, что лучшие друзья девушек в этом мире не бриллианты, а удавка и кастет.
– Сорэна! Это правда, что он говорит! Ты мне бессовестно лгала?!
– Фьерра Лио-о-она, я говори-ила правду, – послышалось жалобное нытьё, которое могло растрогать кого угодно, – я обрадовалась, когда металлическую пластину схватила, думала она золотая, а это – бронза…
Согласен, блестящую "игрушку" можно было принять за слиток, вот только отполирована она была
– Я вам ни разу не соврала, а вы всё равно не верите-ы-ы-ы!
Судя по Ниагарскому водопаду, хлынувшему из глаз упавшей перед баронессой на колени и самозабвенно рыдающей разбойницей, через пару минут всем сидящим в карете понадобятся калоши, иначе они непременно замочат ноги.
– И что теперь с ней делать? А, Шэрх?
Это он что, у меня спрашивает? Я удивлённо уставился на сержанта.
– А чего ты у меня спрашиваешь? Вот, есть… этот самый… эл Тортус, – при этих словах толстяк поморщился, как будто целиком разжевал и проглотил кислый лимон, но ничего не сказал, – представитель барона. Рядом – фьерра Лиона, его дочь, а вот – жена эла. Пусть они с этим и разбираются. Судить и рядить – удел благородных!
– И то верно, – облегчённо вздохнул воин.
Тортус тут же надул щёки, дабы подчеркнуть значимость момента, его тощая остроносая жена Элалия, выпрямила спину так, будто лом проглотила. Лиона ещё строже сдвинула бровки, а притихшая на время нашей беседы Сорэна… или как её там… зарыдала с новыми силами ещё горестней.
А я наконец опустил оглоблю. Сколько её можно держать, как копьё, ведь я каждый миг ждал, что плутовка что-нибудь отчебучит. Потом оправдывайся перед бароном, а, главное, перед нашим вождём, почему не досмотрел, не уберёг… и всё в том же духе.
Может, надо было прибить девчонку, да и дело с концом! В принципе, это и сейчас не поздно! Или поздно? Там, в разбойничьем лагере одно, а здесь – другое. Что я вообще знаю о местных законах? Да ничего! Расспросить что ли Шона? А он что, судья или прокурор? Можно конечно попробовать разузнать всё про всё у Лионы с Тортусом, те наверняка в курсе, вот только что я им скажу? Уважаемые, не подскажете, в каких случаях я, тролль, по местным законам могу безнаказанно убить человека? Хы! Их тогда сразу паралич хватит. Или на меня кинется стража. А ведь есть ещё и церковь Создателя. Мало ли куда дойдут мои неосторожные слова. Не-е-е, нафиг эти заморочки!
А плутовка-то притихла, будто чует, что сейчас решается её судьба. Сможет ли она напасть на Лиону, пока рядом Тортус и его супруга. Вряд ли. У баронессы наверняка кинжал, у эла – тоже, у его жены – не знаю. Вот только, пожалуй, девица слишком хитра, чтобы решиться на такой безрассудный шаг. Разоружить мы её разоружили, а с голыми руками на троих взрослых людей может напасть только оборотень или вампир. Э-э-э-э, а она не того… Да нет, амулеты-то у них есть, думаю, "на нелюдь" её проверили в самую первую очередь.
И вообще, не моё это троллье дело, что собираются
О, и в животе заурчало. Что-то с этими разборками я совсем проголодался.
– А ну сядь, Сорэна, и хватит хныкать, ты мне всё платье забрызгала. Отвечай по порядку, ещё раз, как ты оказалась у разбойников! – послышался строгий голос фьерры Лионы.
Самое время "линять", чтобы заняться более важным делом, а то эти два проглота всю оленину сожрут.
Наконец-то лес закончился, а то я уж подумал, что мы из него вовек не выберемся.
Вот только с этими разбойничьими мордами, всё пошло наперекосяк. Солнце уже скрылось за горизонтом, а, значит, засветло до ближайшего постоялого двора мы доехать уже не успеем. Поняв это, Шон наскоро посовещался с Тортусом и приказал сворачивать прямо за мостом на широкий луг, где мы и встали лагерем.
Воины и слуги быстро натянули палатки, разожгли костры и стали готовить нехитрое варево. Ну а пока суть да дело, те, кто не стоял в карауле и не был занят на хозяйственных работах, решили искупнуться. Я тоже было подумал о том же, но тут послышался раздирающий душу хруст… Это братья взялись за очередного оленя.
Даже не оленя, а оленёнка какого-то или косулю. В общем – мелкую живность. А чего? Нам она так, как трём здоровым мужикам цыплёнок табака: каждый по кусочку откусил, и через пару минут кроме горки костей от лакомства ничего не осталось.
Вот и сейчас, видя, как Ургк с Рымом с упоением вгрызаются в нежное мясо, я подумал, что лучше последовать старинной тролльей мудрости: "если есть, что есть, то его нужно съесть". А купание в речке может и подождать. И, не медля, присоединился к парням.
Однако наш лёгкий ужин был прерван самым беспардонным образом.
– Шо-о-он, – раздался громкий голос, в котором слышались визгливые нотки, – это как понима-а-ать?! В то время, как мы, благородные дамы и господа, должны давиться едой, которой побрезговали бы и простолюдины, эти,.. – тут Тортус, упёршись взглядом в наши недовольные морды… э-э-э, то есть мужественные лица… как-то несколько поубавив свой пыл, – …эти… в общем, эти трескают дичь, будто дворяне. Я приказываю оленину забрать для наших нужд, а эти… индивиды, – наконец нашёлся эл, – пусть едят вон то мясо, которое я прикупил по случаю.
– Это гнильё! – взревел я, и окончательно недогрызанная кость полетела в Пататортуса, от которой он, надо сказать, ловко увернулся, – Эту дрянь ты хочешь нам скормить, гнида жирная.
В праведном гневе, я тут же выхватил из под брезента пресловутую свиную ногу и кинулся за толстяком. Но тот, с необычайным… для его комплекции… проворством, уже успел юркнуть в карету.
– А ну вылазь, пивной бочонок, – орал я, – твоё счастье, что ты едешь вместе с фьеррой Лионой! Мне жалко её нежный носик! Не было б её, – я потряс перед окошком вонючей свининой, – ты б с этим куском всю дорогу в обнимку ехал, спал, жрал и в кусты ходил! Ты понял, гад ползучий?!