Горный удел
Шрифт:
– Отпускай, идем дальше.
– Я уж и не хочу никуда идти, - пожаловался Стас.
– Не могу привыкнуть, что кругом жуки да пауки. Не люблю их!
– Они тебя тоже, - Олаф с трудом сориентировался и опять пошел от реки, забирая к востоку.
– И еще осы тебя не любят, сороконожки и скорпионы. Никто здесь не любит тебя, только твое мясо. Продолжай рассказывать. Остров Берн на море, недалеко от берега. К вам приплывали с земли корабли, так?
– Так, - согласился Стас.
– Прямо по морю. Они у нас покупали мясо, а продавали нам железо и прочее. Иногда даже два
– Тише, - попросил Олаф.
– Ни к чему горланить.
– Извини. Отец мне с острова кричит: вернись! Кости переломаю! А корабелы смеются, и я смеялся. Так и уплыл. А как до берега добрались, так оказалось, что я им там не нужен совсем. Мясо с корабля выгрузили, мне и заняться больше нечем. А там везде насекомые, понимаешь? Надо в доме ночевать.
– У вас совсем нет насекомых?
– недоверчиво переспросил сотник. Он не мог себе представить такого места, разве что заснеженные горы.
– Мухи есть, - признал Стас.
– Стрекозы прилетают на них охотиться, поросят крадут. Так вот, я в дом проситься, а меня гонят. Заночевал на корабле, ничего, а утром хотел вылезти - вся палуба в паутине! Я кричу, а корабелы только смеются. Вылезай, говорят, эти пауки не кусаются. Но я-то знаю, что все пауки кусаются! Сидел там три дня, думал, что умру, хорошо хоть дождь шел. А потом корабелы привели туда речников.
– Наших?..
– опять не поверил Олаф. Море очень далеко, зачем туда плыть? Торговля идет от селения к селению, так и лодки плавают. Если же кто-то решил проплыть через чужой кусок реки, то за это приходится платить очень дорого.
– Кто их разберет, какие ваши, какие не ваши!
– рассердился Стас.
– В рабство им меня корабелы продали! Посадили на весло - и греби вверх по реке! Целый день, а кормят вечером! Я отказывался - они меня бьют!
– Да не кричи же, - обернулся к нему чивиец.
– Ты меня отвлекаешь, пойми. И сороконожку напугал - видишь, поползла?
– Ох!
– бернец спрятался за Олафа.
– Куда мы идем, а?
– На восток, - мрачно ответил сотник.
– Ты говори дальше, только не кричи.
– А что дальше? Плавал я дальше по всяким рекам, два года без малого. С лодки на лодку продавали... По всякому пробовал убежать, но ведь никому не нужен, а кругом одни речники.
– Значит, много всего повидал?
– Да, то, что со скамейки у весла рассмотришь - все видел. А вчера такое случилось... В общем, не выдержал я и в реку потихоньку сполз. Цепь-то давно разогнул, а сбежать не решался.
– Цепь?
– Олаф присел, вглядываясь в темноту.
– Ты был прикован к веслу цепью?
– Не к веслу, к скамье. Половина гребцов такая, как я, на нас вся работа. Будет светло, я тебе свою спину покажу... Что ты там высматриваешь?
– испугался Стас.
– Знал бы что, не пришлось бы присматриваться...
– вздохнул Олаф. Ему это надоело не меньше, чем островитянину.
– Не уйдем мы далеко,
– Летать?..
– не понял Стас.
– Не хочу я к твоим стрекозам! Мне надо домой, или хоть к людям каким-нибудь хорошим!
– Всем надо домой или к людям хорошим. Вроде бы скорпион впереди, а может быть, кусты такие... Обойдем.
Стас погрустнел, замолк. Путники шли еще некоторое время без приключений, потом перед ними открылась темная громада рощи, ветер шуршал листвой. Олаф сперва подумал, что удача им наконец-то улыбнулась, есть убежище, где можно попытаться спрятаться. И все же, помня о повадках степных жителей, решил из осторожности обойти деревья с запада, подставив их под свет месяца. К его огорчению, слабые лучи осветили колышащуюся паутину.
– Тихо, очень тихо, - шепотом предупредил сотник островитянина.
– Идем быстрее.
– А что там?..
– Паутина. В роще шатровики живут.
– Как вы-то здесь живете?
– вздохнул бернец.
На их счастье, из рощи никто не выскочил. Путники дальше пошли по степи, все так же медленно. Олаф часто вздыхал: утром наверняка окажется, что с обрыва Хлоя-табе их видно, как на ладони. Вот так побег! Стоило тонуть ради этого...
Не успел сотник подумать о реке, как впереди раздался громкий плеск, обладатель огромной туши бросился бежать. Люди не сговариваясь присели, посмотрели друг на друга, не видя толком лиц.
– Откуда здесь вода?
– спросил наконец Стас.
– Озеро? Ручей?
– Какой же это ручей? Слышишь, вон опять кто-то на самой середине фыркает...
– расстроенно сел на замелю Олаф.
– Это река, извилистая Хлоя...
– Точно!
– островитянин уселся рядом.
– Как я не сообразил? Ведь плыл через эти повороты! Река. Значит, в эту сторону дороги нет. А что теперь?
– Расскажи еще что-нибудь, а то скучно, - вздохнул сотник.
– Сядем спиной к спине и будем ждать рассвета.
– Ну, - задумался бернец, - значит, так... Свиньи и овцы у нас на острове живут. Мы их пасем, бережем, мясо сами едим и корабелам продаем.
– У вас там город?
– На острове-то? Да нет, остров маленький, города нам не надо. Берн, вот наш город. Вокруг море, на берег часто рыбу выбрасывает, и всяких других тварей. Женщины ходят с копьями, добивают, собирают... Сытно живем. Одно море прокормить может! А река эта ваша - если из нее что на берег и выбросит, так сразу три глотки на это бросаются. Насмотрелся я через щелочки пока плыл.
– А в море разве не водятся чудовища? Раки, плавунцы?
– Эти - нет, я ни разу не видел. Есть другие побольше, пострашней, их после бури тоже иногда на берегах находят. Но они к берегу не приближаются, им там мелко, - Стас мечтательно вздохнул.
– Конечно, есть тюлени, но у них свой специальный мыс. Туда мы не ходим, а они нас не трогают. Вот в воде у берега всякой дряни полно, и рыбы хищные, и крабы. Но краба убить легко, он непрочный. Если их много становится, то тоже облавы делаем, как на насекомых... Как бы мне туда попасть, а? По рекам мне дороги нет.