Город Ангелов
Шрифт:
Обжигающая боль пронзила меня от пупка до груди, постепенно доходя до лопаток. Я вскрикнула и упала на колени. Мне еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного. В глазах резко потемнело, и я с трудом удерживала себя в сознании. Моя спина горела, словно охваченная пламенем, а к горлу подступила желчь. Говорят, ничто не сравнится с болью, которую женщина испытывает во время родов, но в тот момент я была готова с этим поспорить. Я старалась не издавать звуков, но когда у меня за спиной вспыхнул ослепительно-яркий свет и что-то
Где обезболивающие? Хоть что-нибудь!
Жжение превратилось в тупую, пульсирующую боль. По возгласам, раздавшимся в толпе, я поняла: произошло что-то невероятное. Я не смела даже пошевелиться. Моя кожа горела. Это было так больно, что мне снова захотелось закричать.
– Бриэль! – крикнула Шия, и в зале поднялся гомон. Подняв голову, я невольно прищурилась. Свет казался слишком ярким, звуки слишком громкими, запахи слишком сильными.
– Она благословлена ангелами, – едва слышно прошептал Рафаил, и мне показалось, что я ослышалась.
Благословлена ангелами.
Ангельское благословение, как и демоническое проклятие, включало в себя четыре дара. Я посмотрела на свои ладони, но, за исключением мерцающего сияния моей кожи, ничего особо не изменилось. Затем я попыталась подняться на ноги, но пошатнулась и упала от неожиданного перевеса. Должно быть, у меня выросли рога. Или я стала кентавром – существом с человеческим торсом и ногами лошади.
Шепот, раздавшийся на стороне Армии Падших, заставил меня занервничать. Офицеры никогда не нарушали протокол, но теперь они ахали, тыкали пальцами и пытались подойти поближе.
– Поднимайся! – взревел Гримлок, и я оцепенела от страха. Я снова попыталась встать и только тогда поняла, что же произошло. Повернув голову, я увидела пару мерцающих крыльев селестиала. Вот только они были черными как смоль.
Вот дерьмо.
Рафаил протянул руку, чтобы удержать меня на ногах, и по моему телу разлился теплый, успокаивающий бальзам. Боль отступила, и я наконец-то смогла вздохнуть.
У меня были крылья. Черные крылья. Я никогда не слышал о чернокрылых селестиалах. У них они были белыми. Всегда. Без исключения.
– Бриэль Этвотер. С-селестиал, – дрогнувшим голосом произнес Рафаил. Я не могла смотреть на взволнованную толпу.
– Выйди вперед и получи свою рабскую метку, – сказал Гримлок, стоя на самом краю черной линии. Я попыталась высвободиться из рук Рафаила и переступить черту, но вдруг его хватка стала похожа на тиски.
– Она наша, – прошипел падший архангел.
Что. За. Чушь он сейчас сморозил?
Линкольн шагнул ближе и вытащил светящийся меч, а я пораженно уставилась на Гримлока, чьи рога начали извергать черный дым.
– Либо вы будете
Черты Рафаила заострились, а в глазах появился опасный блеск.
– Вы обманули ее мать. Она не знала, что договор включает ее первенца.
Что? Откуда он это узнал?
Бердок громко хлопнул в ладоши, и у него в руке появился коричневый пергамент. На нем поблескивали крошечные золотые буквы, а внизу стоял кроваво-красный отпечаток большого пальца. Отпечаток моей матери.
– Она сама виновата, что не прочла мелкий текст. А теперь отдай мне мою рабыню, или ад снова обрушится на Землю, – промурлыкал демон.
Рафаил так крепко сжимал мою руку, что у меня заболело запястье. Стоило мне только подумать об этом, как он немного ослабил хватку.
– Нет, – сказал архангел, и стены задрожали, словно его голос усилился в тысячу раз.
Гримлок посмотрел на одного из надзирателей, которые стояли за сценой.
– Приведите мне ее мать. Я ее убью.
– Нет! – Я рванулась вперед, но Рафаил дернул меня за руку.
– Не пересекай эту черту, – прошептал архангел.
Я недоверчиво посмотрела на него.
– Отпусти. Меня. Сейчас же! – воскликнула я, и на его лице отразилась боль. Превыше всего на свете падшие ценили свободную волю. У Рафаила не было другого выбора, кроме как проявить уважение к моему решению.
Он прикусил губу.
– Ты не понимаешь. Ничего еще не решено. Если ты примешь эту метку…
– Отпусти, – сказала я более решительным тоном, и во мне вспыхнула искра нарастающей силы. В этот момент моя мама закричала где-то на задних трибунах.
Бросив на меня неверящий взгляд, ангел все же отпустил мою руку и отступил назад.
– Глупая девчонка, – выплюнул Линкольн.
– Да пошел ты, – огрызнулась я, ступая на черную сторону сцены. Как мне и полагалось. Шумные вздохи, раздавшиеся среди офицеров Армии Падших, не вызывали у меня ничего, кроме отвращения. Гримлок жадно рассматривал мои черные крылья, и я почувствовала, как к моему горлу подступает тошнота.
– Она сама не понимает, что делает, – прошептал Рафаил, повернувшись к Линкольну.
Гримлок уставился прямо в мои глаза. Показалось, что меня вырвет прямо на него.
– Преклони колени и прими свою рабскую участь.
Внезапно я ощутила острое сожаление. Желание убежать, улететь как можно дальше отсюда. Сделать что угодно, лишь бы не принимать метку. Но в этот момент у меня за спиной раздался болезненный всхлип мамы, и я медленно опустилась на колени. Мы были рабами, и с этим оставалось только смириться. Но Майк все еще оставался свободной душой, и эта мысль дарила мне надежду.