Город Бегемотов
Шрифт:
Иван тяжело вздохнул — он никогда не понимал Алининых родителей. И даже сейчас замечал, какую боль причиняет подруге их равнодушие. Они ведь даже с днем рождения не всегда вовремя поздравляли, иногда ошибаясь не днями, а месяцами. Об искреннем интересе к делам и думать не приходилось — пара сухих типовых фраз и диалог окончен, толком и не начавшись. Потому за Алину Иван чувствовал большую ответственность — если раньше ее можно было разделить с дедом, то теперь Алинка и с ним разругалась, причем не признается по какой причине, вновь замыкается.
Иван прошелся вдоль детской игровой стенки и устало
Но, как того и следовало ожидать, все пошло наперекосяк. Начиная с костюмов: пипидастр, прикрученный к широкому ситу, без спросу изъятые из шкафов матерей цветастые юбки и разлинованные разномастными помадами лица, на манер клоунского макияжа. И заканчивая самой ситуацией. В подобном прикиде Алина и Ванька и правда начали ломиться в двери к соседям, искренне полагая, что их ждут и уже практически протягивают котелки с конфетами. Одних не оказалось дома, другие долго сопели с той стороны двери, но не открывали. На третий раз ребятам повезло и, после гулкого звонка, дверь распахнула дородная дама с бигуди на голове и одним ярко-накрашенным глазом — видимо, собиралась и кого-то ждала. Первые десять секунд женщина удивленно хлопала глазами, а после заверещала страшным голосом на весь подъезд: «Караул! Грабят! Убивают! Насилуююююют!».
Перепугавшись не на шутку, ребята сиганули вниз и притаились под лестницей, с любопытством слушая, как дама описывает соседям то, что увидела:
— Ну знаете, страшные такие. С разноцветными волосами, как сейчас всякие маргиналы красят, — тараторила та, — растатуированными лицами и в лохмотьях каких-то.
Алинка тогда обиженно засопела, она специально брала любимую мамину юбку и той бы наверняка не понравилось, что юбку сравнивают с половой тряпкой, брошенной в разноцветную гуашь. Ванька же больше обиделся на маргиналов, потому что буквально недавно узнал, что это слово означает.
С Хэллоуином было покончено раз и навсегда, но по соседнему подъезду долго ходили слухи о разноцветных чертях, приходивших за гулящей Лизаветтой, муж которой вот уже год ходил в непрерывное плавание.
Воспоминания из детства пробуждали в Ваньке только бОльшее беспокойство. Ну не могла Алинка просто так взять и пропасть! Не предупредив! Сердце парня учащенно забилось, на лбу, несмотря на прохладу, выступила испарина. Он начал думать, что делать — идти в полицию? Связаться с дедом? С родителями? Или попросить о помощи отца? Нет, отца не вариант. Стараясь успокоиться, он глубоко выдохнул, вновь прикрыл глаза и вспомнил еще одну сцену из детства.
Они тогда с Алиной отдыхали летом на даче его бабушки, много гуляли, катались на велосипедах, честно отвоеванных у родных в честь окончания младшей школы с отличием и полученных авансом в честь дня рождения. Как-то вечером, гордо ведя своих железных коней по
Алинка тогда остановилась, придерживая одной рукой руль, а второй поправляя вылетевший шнурок. Ванька переходил к самой страшной части своей истории, рассказывая про заблудшую душу, преследующую каждого, кто осмелится заглянуть в пустые неосязаемые глазницы, как вдруг раздалось громогласное «Карр!». Ворона, залезшая под пустой колокол, решила поупражняться в песнопении, но звук вышел настолько жутким и неожиданным, что оба побежали в сторону дома, прижав велосипеды к груди. О том, что на них можно было доехать и Иван, и Алина как-то позабыли.
Мрачно усмехнувшись, Иван вновь вернулся в реальность. Если этот ее Дэм виноват в исчезновении подруги, то он ему устроит финиту ля комедию с кузькиной матерью в главной роли. Так умело втерся в доверие сперва к Алине, а после и к самому Ивану, вынудил какой-нибудь хитростью уйти из дома, а сам… Так, нет. Не пойдет. Иван отогнал дурные мысли, стараясь не думать о новом знакомом плохо просто потому, что больше думать было не на кого.
— А ведь наверняка должны быть какие-нибудь бумаги, подтверждающие командировку, — в вечернюю тишь прошептал Иван. — Значит, надо просто пробраться в торговый центр и разыскать бумаги. Может, там и номер есть какой-то, просто странная женщина, нагадавшая ему не менее странную судьбу, почему-то не хочет об этом говорить. Ну хоть какие-то следы подруги должны остаться?!
Прикинув время, юноша стремительным темпом направился в сторону торгового центра «Аврора».
— А вот и новый гость на нашем прекрасном ужине, — протянул Дарсан, откидываясь на кресло с мягкой высокой спинкой. — Человек, всучивший мне вместо кинжала Памяти, кинжал… Памятный. Причем так виртуозно подменив печати обозначения! Я ведь на какое-то время даже поверил! Очень тонкий ход, я по началу даже и не понял, в чем проблема, но потом стало интересно, что же будет дальше. Оказалось, ничего интересного. Сплошная банальщина.
Дэм даже не вздрогнул — с тем же холодным и спокойным выражением лица обводил нас взглядом. Сердце защемило — почему-то было невыносимо больно смотреть на все эти порезы и ссадины, чувство вины окутало со всех сторон.
— Ну что же ты, Дэм, присаживайся! — демон гостеприимно махнул рукой. — У нас тут крайне увлекательные посиделки.
— Я не привык за одним столом с демонами сидеть, — ответил парень. — Говорят, что у них не самый приятный рацион. У меня непереносимость свиных кишок.
Дарсан напрягся, облокачиваясь на край стола и смотря на Дэма холодным взглядом. Лерия неожиданно хихикнула — тоже мне, нашла время! Демон бросил на дочь недовольный взгляд, даже мне захотелось вжаться в спинку кресла и не отсвечивать, дабы не привлекать лишнего внимания, но Лерии хоть бы хны.
— Папочку просто один раз призвали в ваш мир, — вновь хихикнула она, не обращая на Дарсана никакого внимания. — Целая секта. Подготовились, напялили свои балахоны, начертили руны. А в качестве… кхм… плоти, в которую должен был вселиться демон по призыву…