Город Бездны
Шрифт:
Там было темно, но через пару секунд я начал различать окружающие предметы – словно кто-то включил тусклый серый фонарь. Доминика спала на своей операционной кушетке, ее могучие телеса были полуприкрыты одеянием, которому следовало родиться на свет парашютом.
– Проснитесь, – негромко произнес я. – У вас клиент.
Ее глаза медленно расширились, как трещинки в разбухающем пироге.
– В чем дело, где ваша учтивость? – Она отреагировала мгновенно, но сонный голос не выражал ни малейшей тревоги. – Сюда так
– Ваш помощник уже сменил гнев на милость. – Я выудил очередную банкноту и помахал у Доминики перед носом. – А вы что скажете?
– Не знаю, я ничего не вижу. А что у вас с глазами? Почему они… такие?
– С глазами у меня все в порядке.
Признаться, сам я так не считал. Лоран тоже говорил что-то про мои глаза. Способность видеть в темноте я обнаружил у себя еще раньше.
Отбросив эти мысли, довольно неприятные кстати, я возобновил наступление:
– Мне от вас нужна одна профессиональная услуга и ответы на несколько вопросов. Согласитесь, это не слишком много.
Мадам Доминика соскользнула с кушетки, переместив нижнюю часть своей необъятной туши в сбрую, подвешенную к штативу. Приняв в себя ее телеса, приспособление зашипело, стравливая избыточное давление, и Доминика отчалила от постели с грацией речной баржи.
– Что за услуга и что за вопросы?
– Мне нужно удалить имплантат. Затем я попрошу кое-что рассказать о своем приятеле.
– Может, и я захочу порасспросить о вашем приятеле.
Я не понял, что она имела в виду, но выяснить не успел. В палатке вспыхнул свет, явив моему взору размещенные вокруг кушетки инструменты. Теперь я увидел на них тусклые разводы засохшей крови – всю гамму оттенков ржавчины.
– Это стоит немало. Покажите имплантат.
Я ткнул в шишку на затылке. Некоторое время мадам Доминика осматривала мою голову. Казалось, острые металлические насадки на ее наперстках скребут прямо по костям черепа.
– Похоже на имплантат «Игры». Но вы еще живой.
Очевидно, она имела в виду, что это не может быть имплантатом «Игры». Безупречная логика: много ли шансов у человека, оказавшегося в роли добычи, добраться до спеца вроде мадам Доминики, чтобы избавиться от «маячка»?
– Можете извлечь?
– Если нейронные связи неглубоки, то без проблем. – Она подвела меня к кушетке и, опустив на глаза какое-то сканирующее устройство, некоторое время рассматривала мою голову, покусывая губы. – Угу, связи мелкие, еле достают до коры. Хорошая новость. Но похоже, это все-таки имплантат «Игры». Как он сюда попал? Нищие? – Она покачала головой, и складки жира на шее заколыхались. – Нет, они тут ни при чем, если только вы мне правду сказали вчера, что у вас нет имплантатов. Ага, вот и разрез от внедрения. Меньше одного дня.
– Просто вытащите эту чертову штуковину. Или я уйду отсюда с деньгами, которые уже отдал вашему малышу.
– Можете так поступить,
– Ну так действуйте.
– Вначале задайте вопрос.
Она уже левитировала вокруг кушетки, готовя инструменты и проворно заменяя одни наперстки другими. Где-то в складках плоти – там, где обычно находится талия, – располагался инструментальный пояс, и Доминика извлекала из него все необходимое одним прикосновением, ухитряясь при этом не уколоться и не порезаться.
– У меня есть приятель, его фамилия Рейвич, – сказал я. – Он прибыл за день или два до меня, и мы потеряли друг друга. Посткриогенная амнезия, как сказали нищенствующие. Они сообщили, что он в Пологе, а больше ничего не сказали.
– И что дальше?
– Думаю, ему вполне могли понадобиться ваши услуги…
Или, скажем, ему пришлось ими воспользоваться.
– Насколько я помню, у него были имплантаты – значит, их пришлось удалить. Как у господина Квирренбаха, того джентльмена, который приходил к вам со мной.
Я описал ей Рейвича – с той допустимой долей небрежности, какая отличает портрет доброго приятеля от списка примет опасного преступника.
– С чего вы решили, что этот человек мне знаком?
– Не знаю… Сколько стоит более точный ответ, как вы думаете? Скажем, еще сотню? Чтобы немного освежить вашу память?
– Память Доминики не столь хороша ранним утром.
– Ну, тогда две сотни. Как, вспоминается господин Рейвич?
На ее лице отразилась напряженная работа мозга – надо признать, это было проделано с театральным изяществом.
– Вот и отлично. Рад, что у вас получается.
Знала бы она, насколько я рад.
– Господин Рейвич – это особый случай.
Ну еще бы. Рейвич – аристократ, а тело любого аристократа, даже обитающего на Окраине Неба, нашпиговано всякой всячиной, как у представителей высшего общества Прекрасной Эпохи. В этом им уступают даже высокопоставленные демархисты. Можно не сомневаться, что Рейвич, как и Квирренбах, ничего не слышал о плавящей чуме, пока не прибыл на Йеллоустон. У него тоже не было времени искать какую-нибудь клинику на орбите, где его могли бы избавить от имплантатов. Он должен был спешить – спуститься на поверхность и затеряться в Городе Бездны.
Доминика была его первым и последним шансом на спасение.
– Это действительно особый случай, – согласился я. – Именно поэтому вы обязаны были принять его.
– С чего вы это решили?
Я вздохнул. Похоже, придется или потрудиться, или раскошелиться – скорее всего, сделать и то и другое.
– Предположим, вы из него кое-что извлекли. Он выглядел здоровым, но через день вы обнаружили, что в удаленном имплантате есть нечто ненормальное – скажем, остаточные следы чумы. В этом случае вы обязаны были связаться с ним, верно?