Город Бездны
Шрифт:
И Клоун повел меня вперед.
На этот раз я знал, что это не игра воображения… или не совсем игра воображения. Впереди, радужной дымкой проникая сквозь листву, мерцал тусклый свет. Мои союзники…
Когда я вышел к ним, Клоуна рядом уже не было. Он исчез, как пятно от вспышки на сетчатке глаза. Тогда я видел его в последний раз. Но он здорово помог мне, проводив сюда. Это был единственный друг в моей жизни, настоящий друг, хотя я знал, что он лишь плод воображения, образ из подсознания, возникающий при свете дня, рожденный воспоминаниями о наставнике, которого я помнил по детской комнате на борту «Сантьяго».
Какая
– Капитан Хаусманн! – Мои соратники стояли за деревьями. – Вы добрались! Мы уже думали, что им не удалось…
– Они справились достойно, – ответил я. – Должно быть, их уже арестовали… если не расстреляли.
– Произошло нечто странное, сэр. В последних рапортах об арестах сообщалось, что вас снова поймали.
– Теперь вы видите, что это ошибка?
«Поймавшие» меня тоже признали бы ошибку, будь пленник просто похож на Небесного, – двадцать дополнительных лицевых мышц позволяли ему скопировать кого угодно. Но он вел себя так же, как я, и разговаривал неотличимо. Я готовил его к этому много лет. Добился того, что он считал меня богом и желал только одного – самоотверженно служить мне. А будь у пленника две руки, осуществился бы мой замысел? Конечно нет. Но этот человек выглядел в точности как Небесный Хаусманн, и у него тоже не было руки.
Я прекрасно знал, зачем им понадобилось ловить меня. Скоро начнется судебный процесс, на нем обвиняемый, возможно, произведет впечатление слегка помешанного – но чего можно ожидать от восьмидесятилетнего старика? У бедняги начинается старческое слабоумие. Его следует казнить так, чтобы это послужило уроком для всех. Так, чтобы наказание не забылось со временем, хотя бы оно и граничило с бесчеловечностью. Идеальный вариант – распять преступника.
– Сюда, сэр.
В пятне света стоял гусеничный вездеход. Мне помогли подняться в кабину, и машина понеслась по лесной дороге. Мы ехали ночью, кажется, несколько часов, все больше удаляясь от цивилизованного мира.
Наконец вездеход остановился на большой прогалине.
– Мы на месте? – спросил я, и спутники синхронно кивнули.
К этому времени я уже понял их план. Ситуация сложилась не в мою пользу. Ушли в прошлое времена героев, теперь их предпочитают называть военными преступниками. Какое-то время мои союзники укрывали меня, но они не смогли помешать моему аресту. Все, что им удалось, – это вызволить меня из наскоро построенного лагеря в Нуэва-Икике. Теперь, когда мой двойник пойман, мне пришло время исчезнуть.
Здесь, в джунглях, у меня будет убежище, здесь я смогу находиться очень долго – независимо от того, как сложится судьба моих союзников в крупных поселениях. Они поместили под землю капсулу для «спящего» – идеально отлаженную, с запасом энергии, которой хватит не на один десяток лет.
Мои союзники говорили, что я сильно рискую, ведь они полагали, что мне действительно восемьдесят лет. Но я знал, что риск невелик. К тому времени, когда я проснусь – самое большее через век, – мои сторонники получат доступ к более совершенным технологиям. Думаю, оживить меня будет несложно. Я даже надеюсь вернуть себе руку.
Все, что мне надо, – это проспать определенный срок. На протяжении этого времени соратники будут присматривать за мной, так же как я ухаживал за «спящими» на «Сантьяго». Правда, их забота будет продиктована личной преданностью.
Металлический крюк на буксире вездехода зацепил спрятанную
В сопровождении двух единомышленников я спустился к саркофагу. После того как неизвестный человек из Солнечной системы покинул эту капсулу, ее привели в порядок. Теперь она послужит мне.
– Лучше поторопиться, – сказал помощник.
Я улыбнулся, кивнул и протянул руку, чтобы мне сделали укол.
Сон пришел быстро. Последнее, о чем я подумал, прежде чем забыться, – это о необходимости взять после пробуждения новое имя. Такое имя, которое никто не свяжет с Небесным Хаусманном, но которое тем не менее обеспечит мне крепкую связь с прошлым. Имя, имеющее значение только для меня.
Я вспомнил «Калеуче» – корабль-призрак из рассказа Норкинко. Вспомнил несчастных обезумевших дельфинов на борту «Сантьяго». Вспомнил Слика, вспомнил, как дрогнуло его шершавое тело, когда я впрыснул яд. Если не ошибаюсь, на корабле-призраке тоже был дельфин, но сейчас упорно не шло на ум его имя – хотя Норкинко, кажется, как-то его называл. Впрочем, я узнаю, когда проснусь.
Узнаю и возьму это имя себе.
Глава 41
«Убежище» оказалось почерневшим «веретеном» длиной около километра. Его поверхность не оживляла ни одна искорка – оно было пятном темноты на фоне звезд и серебристого гребня Млечного Пути. Здесь редко появлялись корабли, а те немногие, что попались нам на глаза, сами напоминали «Убежище» – такие же темные, без опознавательных знаков. Когда мы приблизились, ближайший конец «веретена» раскрылся четырьмя треугольными сегментами, словно созданная веками эволюции пасть безглазого морского хищника. Безликий, как планктон, наш корабль проплыл внутрь.
Причальный шлюз был достаточно велик, чтобы вместить его. Выдвинулись и развернулись стыковочные фиксаторы, за ними веером расходились транспортные тоннели – к шлюзовым камерам, расположенным по экватору сферического главного отсека.
Таннер здесь. Думаю, в тот момент, когда мы вступили в «Убежище», он решил убить меня и любого, кто примет слишком активное участие в нашей маленькой вендетте.
И это обстоятельство я не намерен упустить из виду.
Первыми на наш корабль прибыла армада дронов. Блестящие черные сфероиды, ощетинившиеся стволами и датчиками, обследовали нас на предмет спрятанного оружия. Разумеется, мы явились с голыми руками – и не потому, что служба безопасности Йеллоустона проявила бдительность. Я надеялся, что Таннер тоже не вооружен, хотя не слишком рассчитывал на это.
От Таннера можно ожидать чего угодно.
Внешний вид роботов говорил о высочайшем уровне технологий – ни с чем подобным я не сталкивался с тех пор, как меня оживили. Исключение составляла разве что меблировка в квартире Зебры. Возможно, перевозка обычных людей не считалась сопряженной с серьезным риском, но нас могли остановить, обнаружив у кого-нибудь имплантат, предположительно зараженный спорами чумы. Едва роботы закончили первый этап проверки, за нас взялись люди.
Правда, это были просто служащие, и необходимость носить оружие – не слишком угрожающего вида – даже вызывала у них некоторую неловкость. Они держались с подозрительной учтивостью, и вскоре я понял почему.