Город богачей
Шрифт:
– Хм, действительно, лучший? – недоверчиво поинтересовался Федор Андреевич, отвлекшийся от своей проблемы.
– Еще бы! Вы только посмотрите, как тут красиво. Поражает воображение, не так ли? А все благодаря нашему основателю – графу Александру Михайловичу Честолюбцеву. Он ведь, когда заложил первый камень, сказал: «Здесь будет город, достойный моего величия!» – что означает, что город будет величайшим.
Алексею показалось, что прозвучало это выражение несколько высокомерно и подразумевало совсем другую мысль, но свое мнение он выражал редко, только когда к нему обращались, и никогда не спорил со старшими, поэтому промолчал. Это слепая любовь к родному городу. Теперь юноше стало ясно, почему, как встал вопрос о переезде, водитель не просто предлагал, а настаивал посмотреть это место.
– И назвал его как! Мошногорск! – гордо произнес
– Интересно, и долго пустовал этот лесок?
– У-у-у-у, долго! Вот только лет пятнадцать назад застроили. Там у нас сейчас живет в каком-то смысле король. Чеканщиков Григорий Макарович.
– Вас здесь почти год не было. Думаете, до сих пор живет?
– Уверен! У нас знаете сколько претендентов на этот пустырь в лесу было! Он с этого трона не слезет! Это ж такой статус! Юдолевая магистраль, кстати, не просто так такое имя имеет. Ведь что такое юдоль – жизнь с ее тяготами и проблемами. Начинается Юдолевая магистраль с дома Чеканщиковых – оттуда начал свой путь великий граф Честолюбцев. Великий! А заканчивается улица обрывом, вон там, прямо за залом суда. Там жизнь графа и закончилась. Он ушел, как и все великие, очень рано. Эх… великий он был человек! Великий!
Чем объясняется такой фанатизм к человеку, который жил сотни лет назад и с которым водитель даже не был знаком, Алексей не понимал. Федор Андреевич тоже предпочел не отвечать на изречения водителя: Алексей решил, что отец с ним солидарен. Дальше ехали молча.
Объехав площадь, Rolls-Royce свернул в чуть менее узкую улицу, пестрившую чередующимися голубыми, розовыми, желтыми и зелеными домиками, узкими и очень высокими. Здесь водитель добавил скорости, но это не помешало пассажирам, чей взгляд теперь уже ясно смотрел на город, разглядеть удивительную чистоту и новизну этих зданий, а также то, что улица казалась бесконечной, уходящей за горизонт. Скоро машина снова свернула, и город сменился как по волшебству. На следующей улочке стояли исключительно коттеджи. Все они были в одном стиле, дополняя друг друга и создавая образ города мечты, чистого, тихого и богатого. Людей на этой улице почти не было.
Автомобиль проехал несколько домов и остановился возле коттеджа из белого камня с ухоженной живой изгородью на переднем дворе. Дом был не самый большой, но уютный. Внутри он оказался просторней, чем кажется с виду. Белый вестибюль с панорамными окнами и колоннами украшала янтарная мозаика, полностью скрывающая одну из стен. Минимальное количество мебели, белая мраморная плитка на полу и такие же белые панельные стены зрительно делали дом еще больше.
Роскошь и величина нового жилища, казалось, вообще не волновала Алексея. Он так и остановился в проходе, мельком оглядывая вестибюль.
– Ну, вот он – наш новый дом, – сказал Федор Андреевич бесцветным тоном. – Здесь, кажется, все для жизни есть… То есть я надеюсь, что ты, Алексей, проведешь этот год с пользой. В городе есть всевозможные курсы, репетитора можно нанять… Эх…
Каждый раз, поднимая эту тему, Федор Андреевич замечал, что сын на диалог не настроен, и все больше казалось, что учеба его не интересует. Но даже если подозрения верны, не может же он оставаться без высшего образования! Как может человек с фамилией Иноземцев всю жизнь ходить с клеймом необразованного человека? Подобные мысли постоянно тревожили Федора Андреевича. Ослепленный любовью к единственному сыну, он злился на университетскую комиссию, не разглядевшую такого способного юношу, как Алексей, и – в чем боялся признаться самому себе – на сына, который в школе отличался острым умом и широким кругозором.
– Ладно, сынок, иди. Комнату себе выбирай. На втором этаже три спальни. Выбирай себе, какая понравится.
Алексей обрадовался, что неприятный диалог закончен, хоть виду
Комната была меблирована, но при этом казалась пустой. Обои были светлые, золотистого оттенка паркет сиял чистотой; одну из стен полностью занимало панорамное окно с тонкой рамой, в середине другой стены стояла широкая кровать, застланная белоснежным бельем, с банкеткой у подножья, в углу стоял письменный стол, рядом с ним узкие белые книжные полки, а между дверью и кроватью встроенный шкаф-купе с изображением прелестного домика на холме. Может, неприятное чувство пустоты возникало из-за малого количества мебели и светлой цветовой гаммы помещения, а может, из-за того, что в этой комнате никто никогда не жил, она не хранила в себе никаких историй, словно чистый лист в альбоме, который никто никогда не открывал.
Алексей осмотрелся пустым взглядом, не проявляя никакого интереса к данному помещению, но твердо решил остаться здесь. Когда в скором времени в комнату занесли коробки с вещами, он неохотно стал разбирать их, то и дело останавливаясь на какой-то вещице, разглядывая ее так, словно не видел никогда. Вскоре какая-то часть одежды была размещена в шкафу, часть книг оказалась на полках, а стопка учебников по экономике предусмотрительно была выставлена на письменном столе, как главный на данный период жизни предмет. Разбирая коробку с вещами постоянного пользования, из которой он извлек учебники, Алексей заметил в ней махровы сверток. С того момента, как лезвие канцелярского ножа прорезало скотч на этой коробке, юноша жаждал найти именно этот сверток. Он развернул его и словно бы застыл на несколько минут, разглядывая старую семейную фотографию в позолоченной рамке. На фотографии маленькая ныне семья была несколько больше. Справа от пятилетнего улыбчивого мальчика с красивыми темными волосами стоял, изящно расправив плечи, неузнаваемый Федор Андреевич в строгом костюме, а слева женщина приятной наружности, как будто бы сердце семьи, приобняла за плечи сына. Раньше Алексей мог часами любоваться на этот след прежней жизни, но теперь ему было достаточно нескольких минут. Фотография была настолько важна, что заняла почетное место на полке над письменным столом. Короткое путешествие в прошлое приободрило юношу и пробудило интерес к настоящему. Алексей снова оглядел комнату, но с большим интересом, чем в предыдущий раз. Теперь, когда светлое помещение наполнилось некоторыми вещами и коробками, закрытыми, стоящими стопкой у двери, и открытыми, разбросанными повсюду, оно стало казаться более живым. Теплый свет солнца озарял всю комнату через панорамное окно, домик на дверце шкафа излучал какой-то невиданный уют, похожий на мечту, недостижимый, но дающий надежду на идеальную жизнь.
Окна были зеркальными. Алексей понял это, когда подошел к ним вплотную и заметил на въездной дорожке двух девушек, которые горячо обсуждали что-то, изучая взглядами его новый дом, и даже не отвлеклись, когда их взгляды скользнули по фигуре юноши. Чем так заинтересовал их этот дом? Можно подумать, его вчера построили. Он не выделялся из ряда домов, не отличался особенной роскошью или величиной. Должно быть, эти девушки были осведомлены о приезде в город Иноземцевых, потомков того, кто до революции носил титул графа, и сейчас обсуждали эту новость, предполагая, что остановиться он мог в этом доме.
Алексей долгое время провел в раздумьях у окна, разглядывая фасады домиков напротив. Своими стеклянными стенами, односкатными крышами, колоннами с подсветкой и ухоженными, аккуратными двориками они идеализировали район, словно жизнь здесь ограничена толстенным томом правил, которые под угрозой казни запрещено нарушать, чтобы сохранить идеальный внешний вид. За длинными рядами косых крыш возвышались высотные дома. Они бороздили редкие облака своими пиками и на фоне вечернего неба казались почти совсем черными. Близился закат. Солнце раскидывало золотые лучи по плитке тротуаров, по искусственным зеленым газонам, отражалось в стеклах окон и преображало даже прохожих, но из них никто не обращал внимания на закат. «Интересно, – думал Алексей, – осознают ли эти люди, насколько красив этот город и как сильно он отличается от любого другого? Конечно, центр любого города как его лицо должен отличаться особенной привлекательностью, но как же живут здесь небогатые люди?» Алексея вдруг посетило желание прогуляться в район победней и оценить, насколько в Мошногорске жадные власти.