Город часов
Шрифт:
Всё-таки человеческие эмоции – удивительная штука. Взять ту же злость. С детства мы привыкли, что это плохое чувство, став взрослыми, мы топим его в спиртном и посещениях психоаналитика. А ведь природа злости удивительна – она может затуманить разум, а может и донельзя обострить его, сделав похожим на точнейшую машину. Именно это сейчас испытывал я.
Навстречу мне рванулся туманный клинок одного из рыцарей, встретился с моим мечом. Ого! Это уже не те туманные призраки, что были в старом парке, эти противники вполне реальны! Я не успел достаточно уклониться, и оружие противника ударило хоть и плашмя, но весьма ощутимо. Но следующий удар
Откуда у меня появился талант фехтовальщика, я не задумывался. Неважно это. Сейчас важен бой. Его красота и скорость.
Это было действительно красиво. И каждый парированный удар приносил короткое ощутимое удовольствие, которое вспыхивало золотой искрой в льдисто-прозрачной пустоте холодной злости. Один. Ещё один. Это действительно приятно – убивать. Знать, что ты сильнее, быстрее, удачливее. Видеть, как враг падает от твоего оружия. Упоение смертью. Пусть даже противник не совсем живой. Князь Тьмы, который стоит за всем этим, тоже вряд ли живой в полном смысле, но всё равно как приятно будет уничтожить его. Ведь это будет для блага Города…
Меня рванули за плечо. Опьянённый боем, я едва успел задержать удар. Обернулся. В глазах Алисы я увидел страх и жалость. Страх за меня. Это ударило почище обуха, отрезвило.
– Нужно уходить, поезд идёт…
Туман рассеивался очень быстро, оставшиеся серебристые нити уползали в противоположную сторону тоннеля. Я прислушался – тишина. Алиса, видимо, догадалась о моих сомнениях, указала в глубину тоннеля.
– Светофоры переключились на жёлтый. Значит поезд близко.
– Поспешим…
Дверь была по-прежнему закрыта, Котёнок отпустил ручку.
– Надо выбраться на платформу и переждать…
– Погоди…
Я взялся за ручку, и внезапно дверь легко подалась, словно и не была заперта секунду назад. Нашим взорам открылся длинный коридор.
– Быстрее. Алиса, ты первая. Я замыкаю…
В воздухе родился пока ещё тихий гул, словно кто-то задел толстую струну. Вовремя. Пассажирский модуль приближался, гоня перед собой сжатую подушку воздуха. Я на секунду оглянулся, а когда повернул голову, коридора уже не было. Была равнина, низкое серое небо и пронизывающий ветер, несущий снежную крупу. Город темнел вдали.
«Ниткой суровой небо зашей-ка – Сыплется сверху драже», - вспомнилась мне строчка из песни. Но в следующую секунду мысли перепрыгнули на другое – где остальные? Что вообще произошло?
Но самое большое потрясение ждало меня впереди.
– Здравствуйте, Андрей Викторович, - прошелестел за спиной знакомый голос. Евсей сидел на валуне, ссутулившись, похожий на деда Щукаря в своей рыжей драной шапке и сером пальто. Странно, раньше он был подчёркнуто элегантен.
Я шагнул к нему, с явным намерением взять за грудки и потребовать объяснений, но остановился, поражённый. Я возвышался сейчас на добрый метр над сидящим Евсеем. Я снова стал взрослым…
– Что, чёрт возьми, происходит? Что всё это означает, Евсей?
– А вы как считаете? – Наблюдатель поднял на меня взгляд. – Это же очевидно. Часы остановлены. Я ждал от вас более решительных действий, тем более что вы знаете виновного в этом.
– Князь Ночи? – резко спросил я.
– Он самый. Он потерпел неудачу в Лехтенстаарне, хотя город и пал, но и Князь ничего не добился. Ведь они создали Часы, поддерживающие ход Времени. А на Чёрной Дороге не должно быть времени, точнее оно
Некоторое время мы молчали. Потом я спросил:
– А что будет с Городом, если никто не запустит Часы?
Евсей равнодушно пожал плечами.
– Ничего особенного. Просто погибнет еще одна сказка. Мелочь, правда?...
Я молчал, а Евсей все говорил:
– ... Остановится сердце одного мальчика. Он болеет с рождения, и почти всю жизнь провел больнице. Если умрет Город - умрет и он. Просто в мире станет чуточку печальнее и холоднее. Мелочь...
– Почему ты так говоришь?
– я почувствовал нарастающую ярость.
– Тебе все равно?
– Да, - откликнулся Евсей.
– Я повидал такое, чего ты даже себе представить не можешь. И потому как друг советую - возвращайся. Этот мир уже обречен...
– Сгинь!
Я поднялся. Евсей с грустью смотрел на меня снизу вверх. А я смотрел на Город, затянутый снежной пеленой. Потом сделал шаг, еще один.
– Верни-и-сь, поги-ибнешь!..
– донеслось сзади, но я даже не обернулся. Побежал. И уже на бегу почувствовал, что вновь становлюсь собой. Двенадцатилетним.
Чёрт, а ведь холодно! Даже тетратканевый комбинезон не обеспечивал полной защиты от пронизывающего ветра и снега. Я уже не бежал, шёл, не выпуская меча из рук. И в какой-то момент из серо-снежной мглы под тусклым небом, выступила высокая стройная башня.
Согласно законам жанра фантастики, в таких башнях живут могучие и мудрые маги или заколдованные принцессы. Подойдут также неупокоённые души и привидения. На худой конец сгодится и портал в параллельный мир, машины времени не ожидается, их больше в подвалах прячут.
Дверь была из потемневшего от времени дерева, украшенная железными узорами, почти неузнаваемыми под налипшим снегом. Жутко скрипучая, она распахнулась от первого толчка. Внутри было темно, но как только я шагнул через порог, сами собой загорелись свечи в массивном подсвечнике на столе. В их желтовато-неверном свете я и разглядел внутреннее убранство башни – огромный, давно погасший камин, стол, несколько стульев с резными гнутыми ножками. У дальней стены начиналась винтовая лестница наверх, но часть ступеней была сломана, а до целой части было не допрыгнуть. Было тепло, хотя, наверное, так казалось, потому что не было ветра.
Я подошёл к столу. От движения воздуха огненные язычки свечей заколыхались, на стенах началась пляска теней. На столе лежала большая книга в тёмной обложке. Ни названия, ни автора, только странная гравировка – спираль, похожая то ли на галактику «на боку», то ли на стилизованный водоворот, в середине которой многолучевая звезда.
Я открыл первую страницу, и замер в удивлении – ровные, явно рукописные, но очень аккуратные строчки, символы отдалённо похожи на арабскую вязь. Совершенно незнакомые. Небольшие рисунки в «гравюрном», графическом стиле, с изображением городов (других), звёзд, хитрых часовых (Часовых?) механизмов. Я перелистнул несколько страниц – те же «арабские» буквы и картинки. Я почувствовал интерес – ведь неслучайно же здесь оказалась эта книга. Желтоватые страницы с тихим шелестом переворачивались… Стоп! Я недоумённо смотрел на разворот книги – алая с серебром закладка. Но не она привлекла моё внимание. На странице слева всё также продолжали свой бег, неся скрытый смысл, «арабские» письмена. На странице же справа я прочёл заголовок: «Лехтенстаарн. Проект «Звёздное время». Краткая история событий».