Город динозавров
Шрифт:
Эту теорию признали самой убедительной из всех существующих, и в газетах стали появляться броские статьи с заголовками типа «ПРИШЕЛЬЦЫ ИЗ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО МИРА».
Мама с дедушкой и Нюсяка шутили по этому поводу и оставшегося у нас археоптерикса дразнили пришельцем из параллельного мира. Не смеялся только папа, и уже тогда это нас насторожило.
Как-то за обедом, рассеянно пронеся ложку мимо рта, он сказал:
– Пожалуй, в этом что-то есть... Я думаю, теоретически параллельные миры существуют. Причем где-то рядом. Не обязательно смещаться в прошлое на много лет, преодолевая
Мама с опаской покосилась на папу, почувствовав, что у него созревает очередная идея, и не ошиблась.
Чтобы следить за перемещениями наших питомцев, мы достали подробную карту Москвы и стали отмечать на ней флажками места, где последний раз их видели. Флажков у нас было тридцать четыре, и каждый имел свою форму и цвет.
Тираннозавр Шпрот обозначался маленьким красным флажком, эдафозавр Маша – зеленым, бронтозавр Фисташка – черным, игуанодонт Витек – белым кружком. Вскоре наши тридцать четыре флажка были равномерно распределены по всей Москве и по пригороду. Но иногда по радио и телевидению сообщались явно противоречивые сведения. Говорили, что летозавров видели одновременно в семи местах, чего быть не могло, потому что их всего три. Или часть сведений была ложной, или телевизионщики плохо разбирались в названиях динозавров.
Вначале древние ящеры занимали лишь часть Москвы, держась сообща, как привыкли у нас в ангаре. Но потом каждый из них нашел в городе место соответственно своему характеру и привычкам. Рамфоринхи и птеродактили освоились на крышах небоскребов, вытеснив ворон и галок. Бронтозавры и диплодоки облюбовали Москву-реку и подмосковные водохранилища. Летозавры, как наиболее быстрые и мобильные ящеры, полюбили улицы с оживленным движением, а когда машины останавливались на перекрестках, выбегали на дорогу и требовали у водителей продуктовую дань.
Эдафозавриха Маша быстро стала кинозвездой, и ее полюбили использовать в рекламных клипах: показывают шоколад или мясные консервы, и тут на экране появляется Маша и рявкает: «Надо!»
Москва постепенно привыкала к динозаврам и начала ими гордиться. Много в мире столиц, а ящеры есть только у нас и они свободно разгуливают по улицам! Иностранцы стали воспринимать динозавров как русскую экзотику вроде белых медведей и соболей.
Возможно, ящеры остались бы в нашем мире и стали бы чем-то привычным для жителя XXI века, если бы папа не сделал одного из самых главных открытий...
Глава 13
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ
Прежде чем выстригать дыры во времени, убедитесь, что у вас есть нитки, чтобы их заштопать.
Вдохновленный идеей о существовании параллельных миров, папа немедленно стал строить дерзкие планы, как в них переместиться. Фритт и прежде, на Ирксилоне, занимался созданием машины времени, но тогда у него ничего не вышло.
– Все дело в точке опоры, – объяснял он мне, показывая цветные схемы на мониторе компьютера. – Помнишь, Архимед говорил: «Дайте мне точку
– Ты говоришь о пространстве, но как оно соотносится со временем?
– Очень даже соотносится. Чтобы переместиться во времени в пределах одного мира, нужно самому на несколько секунд оказаться вне времени, обрести эту самую точку. С параллельными мирами все по-другому, – вдохновенно начинал объяснять папа и надолго уходил в свои мысли, записывая расчеты и ряды формул.
Для любого земного ученого они выглядели как непонятные закорючки, потому что это были формулы ирксилонской науки, опирающейся одновременно и на интуитивные предположения, и на точные знания. Как и любые формулы, иногда они работали, а иногда – нет.
Порой Фритт бросался к компьютеру, но возможностей и быстродействия земного процессора не хватало, и машина зависала, не рассчитав того, что нужно было отцу.
– Как ты собираешься искать эту точку? – спрашивал я, когда отец временно устраивал перерыв.
– Понятия не имею, – вздыхал он. – Но я интуитивно чувствую, что точка должна существовать, но не пространственная, а временная.
Долгожданное озарение, которого папа так ждал, пришло к нему благодаря пустяку. Мама купила Нюсяке новый двухколесный велосипед, и сестренка, перевернув его кверху шинами, крутила педали, наблюдая за вращающимися колесами и мелькающими спицами.
Папа некоторое время со странным выражением смотрел на велосипед, и лицо у него все больше прояснялось. Потом он, ни слова не говоря, вскочил и, схватив Нюсяку, подбросил ее под самый потолок, подхватив у самого пола.
– Ай! – заорала она. – Я не буду больше крутить велосипед!
– Я не за велосипед! – восторженно воскликнул Фритт и подбросил ее еще раз.
– А-а-а-ах! Тогда за мамины духи? Я не хотела их проливать, они сами! Такие проливучие духи-и-и-и! – по-поросячьи взвизгнула Нюсяка, долетая до потолка и стремительно падая вниз.
– И не за духи! Ты ничего не поняла! Ты гениальная девочка! Ты подсказала мне великолепную идею!
Папа снова подбросил Нюсяку к потолку и, крикнув мне: «Макс, поймай ее! Я тороплюсь!» – бросился в лабораторию. По пути Фритт едва не сбил с ног дедушку, который нес ящик с пустыми баночками из-под майонеза.
– Неподвижная точка обычно бывает в центре стремительно движущегося предмета! – с умным видом изрек папа и исчез в лаборатории.
Я успел подхватить на лету Нюсяку и посадил ее на стул. Сестренка выглядела ошарашенной.
– Что ты там говорила про мои духи? – насмешливо поинтересовалась мама.
– Про какие духи? – спохватилась Нюсяка.
– Ты же говорила, что разлила духи!
– Чего не скажешь под пытками! – вздохнула сестренка, но, сообразив, что отпираться бесполезно, добавила: – Допустим, я чуточку пролила, совсем чуточку, пока не опустел весь флакон. Но он ведь малюсенький.
– Почему я ничего не заметила? Там же есть духи! – поразилась мама.
– Я воды в пузырек налила. У тебя ведь плохое обоняние! – нашлась плутовка.