Город для троих
Шрифт:
«Я хочу познакомить тебя со своим другом». На что, черт возьми, он рассчитывал? Что за извращенный садизм? Зачем, ради всего святого, ему было так поступать с ней? Или они здесь ведут беспорядочные половые отношения вообще со всеми подряд, и это для него в пределах нормы?
– Ненавижу тебя, ненавижу тебя, ненавижу тебя, - вслух повторяла Ашка, даже не замечая, как подошла к зеркалу и высказывает это своему отражению. А потом у нее вдруг екнуло сердце, и она изо всех сил ударила ладонями по зеркалу, а потом с размаху упала на колени, когда воспоминания взорвались в голове.
Они раскрутились перед ее глазами, словно кинолента, словно она была
Первые шестнадцать лет ее жизни были обыкновенными – экстраординарной в ее существовании, пожалуй, была только вечная, гигантская скука. Ашка ничего особенного не помнила из детства. Она ходила в школу, на гимнастику и курсы рисования, потом увлеклась йогой. Отличницей и тихоней не была, но и с хулиганами не водилась. Ее родители отличались умеренной строгостью, на дискотеки и тусовки допоздна не пускали. И Ашка много времени проводила за мольбертом в своей комнате. Она увлекалась рисунками фэнтези, изображала эльфов и принцесс, часто рисовала красивых мальчиков и мечтала о них, завешивая этими картинами в спальню. Но настоящие одноклассники ее не особо привлекали. Реальность казалась невыносимо скучной, не вдохновляющей, мальчишки – слишком бестолковыми. Хотелось как в кино – чтобы взял на руки и понес, чтобы властно поцеловал и не тискал за грудь, и не нес глупостей. Чтобы был занят делом, желательно полезным – лучше спасением мира или хотя бы близко к тому.
Впервые оказавшись в Семи мирах, в удивительном прекрасном мире, где у каждого были крылья и красивая внешность, где не было глупых мальчишек, а сплошь взрослые привлекательные мужчины, Ашка подумала, что находится в раю. Первые недели она летала в прямом и переносном смысле, устраивая свою новую жизнь во сне. И напропалую флиртовала со всеми мужчинами подряд – с офицерами полиции, официантами в кафе, студентами и служащими.
Она была в восторге от мира, где никто не знал, что ей всего шестнадцать, и никого это не интересовало – и теперь на нее засматривались мужчины постарше, с которыми было куда интереснее иметь дело, чем с одноклассниками.
Но потом она стала искать работу, и ее пригласили младшим клерком в Службу безопасности. Она прошла собеседование сначала с начальником смены приемного зала, потом – с помощником главы Службы, но за ним, как оказалось, оставалось еще одно. Когда она узнала, что ей придется разговаривать о своем трудоустройстве с повелителем стихии и вторым человеком во всем мире после его правителя, то порядком струхнула. И даже думала отказаться. Но ее опекун переубедил. Он заметил, что работа в СБ престижная, и ничего нелепее, чем отказываться из-за смущения, и быть не может. Ашка поверила ему.
Тогда ей следовало послушать свою интуицию. С первого взгляда на Яльсикара Бьякку, она поняла, что пропала. Никогда в своей жизни она не встречала такого привлекательного, обжигающе прекрасного мужчины. Который, черт возьми, таки занимался спасением мира – и в целом успешно.
Придумать невозможно было кого-то, кто мог бы с ним сравниться. Правитель мира, разве что, но это уж совсем – легенда, и даже помыслить нельзя было о том, чтобы приблизиться к нему. На собеседовании Ашка так волновалась и смущалась, что с трудом смогла вымолвить несколько слов и не помнила, как отвечала на его вопросы. На ее счастье, он уделил ей всего несколько минут и выпроводил прежде, чем она могла бы упасть в обморок. А потом, как ни странно, ее приняли на работу в СБ.
В
Пару раз Яльсикар оказывался в приемном зале и даже подходил к ее столу – ее сердце каждый раз билось так, что даже подташнивало. Она терпеливо ждала, когда влюбленность закончится, но втайне надеялась, что может случиться чудо. Любой его взгляд в свою сторону она толковала как знак внимания, надеясь на развитие. Любое его личное обращение за информацией казалось началом чего-то большего.
Она прочитала все его интервью, статьи, где он упоминался, сохранила на домашнем компьютере все его фото, доступные в сети. И даже стащила с работы один документ с его подписью и спрятала в своем столе. Ей нравилось касаться бумаги в том месте, где ее касался он.
В какой-то момент она уверилась, что он только и ждет, когда она поощрит его, но она не знала, как. И тут подвернулись курсы. Реклама пришла на ее коммуникатор после того, как она пыталась вычитать в сети советы для несчастных, попавших в ее положение. «Личностный рост и развитие обаяния», - гласил заголовок брошюры. А далее в тексте содержались обещания решить все проблемы с противоположным полом, научить «правильно» флиртовать, не смущаясь. В расширенном курсе предлагалось научить вести себя в постели – так, чтобы навечно приворожить нового партнера. Ашка сглотнула, ознакомившись с рекламным предложением до конца. А потом кликнула на ссылку и записалась на «личностный рост».
Лекции оказались очень интересными, их вел веселый жизнерадостный симпатичный молодой человек, и в классе у Ашки все получалось, когда она тренировалась с другими учениками. Вот только в их присутствии у нее не отнимались ноги, и не начинался приступ тахикардии. Попытавшись однажды улыбнуться Яльсикару той «особенной» улыбкой, которую они изучали на лекциях, Ашка потерпела полный провал. Даже смотреть ему в глаза было так страшно, что через три секунды она опустила глаза в пол, едва обозначив улыбку, которую он, конечно, даже не успел заметить.
Курс был пройден до конца, деньги заплачены, толку – никакого. Правда, практикуясь на сослуживцах, Ашка добилась от них заметно повышенного внимания, но тут же всех отшила: они ее не интересовали совершенно. Ее никто не интересовал, кроме Яльсикара. Он напрочь отбил у нее желание смотреть на других мужчин. С раздражением и отвращением она отвергала все попытки пригласить ее на свидание, которые нет-нет, да и принимались сослуживцами и посетителями СБ.
Как-то вечером она замерла на входе в свою спальню, впервые обратив внимание, что на стенах уже нет места – все они были завешаны портретами Яльсикара. Новый был у нее в руках, но места для него не нашлось. Ашка нахмурилась, и в тот же вечер сняла все рисунки со стены – все до единого. Она сложила их стопкой в большую папку и убрала ее в ящик стола. А потом расплакалась от отчаяния – пришло понимание, что у нее едет крыша, но понимания, что с этим делать, так и не появилось.