Город джинов
Шрифт:
– Слышишь, Ашух? – навострил уши Хаим – Все бегут на рынок. Пойдем, посмотрим, что там. Да и солнце уже стоит не так высоко. – косясь в окно предложил Хаим.
– Да что там может быть? Привезли осла фиолетового цвета небось. – лениво отмахнулся Ашух. – Но так как мама меня уже увидела и знает, что в Султанат знаний я сегодня не пошел, а для этой шкатулки нужен стержень посерьезней, можно и пойти.
– Мне кажется, ее больше не это взволновало. – хихикнул Хаим.
Две тонкие фигуры, не раздумывая, направились в сторону центрального рынка. Одеты они были практически одинаково: длинные свободные рубахи с рукавом и шаровары,
Дом с плоской крышей и узкими стрельчатыми окнами из выцветшей глины – дом Ашуха, в которой он проживал со своей матерью и сестрой, ничем не отличался от остальных десятков домов, которые были расположены на улице Песочной скорби. Почему скорби – никто не знал, но унывать из-за названия на этой улице никто не унывал. Надо было быть очень внимательным, чтоб суметь отличить эту череду маленьких глиняных домиков друг от друга, так сильно они были похожи. Дома тесно прилегали друг к другу и создавали узкие непроходимые лабиринты. Так что жители Аломны с детства хорошо ориентировались и редко заблуждались. Слева от дома Ашуха, слегка «облокотившись» располагался дом Хаима. Отличался он только тем, что ставни во всех окнах были закрыты. Из-за чего он казался нежилым.
Несмотря на то, что солнце «уже не стояло высоко», как разглядел Хаим, пустынное солнце жгло беспощадно. На узкой улицы, кроме их двоих и старой слепой соседки с противоположного дома никого не оказалось.
– Благодатного вам дня, Илам-ханум – прокричал Ашух, несмотря на то, что она расположилась всего в двух метрах от них, на скошенной низенькой скамейке.
– Да подует в ваше окно прохладный ветер! – вторил Хаим, но ответа они так и не получили. И особо не ждали.
– Странно. – произнес Хаим – Вроде она слепая. Но всегда притворяется глухой и никогда не здоровается. Может она плохо слышит?
– Не могу согласиться. Она очень старая, как пыль в пустыне, слепая как сова ранним утром, но очень даже хорошо слышит, потому что всегда смотрит в мою сторону, если я попытаюсь пройти мимо нее, не поздоровавшись.
– А! – воскликнул Хаим – Не здороваться с ней я не пробовал.
Под лучами знойного солнца Ашух с Хаимом бесполезно искали теневую сторону, прижимаясь то к одной стороне улочки, то к другой, царапаясь об острые и неровные края стен.
– Ты серьезно думаешь уйти в пустыню в поисках отца? – спросил Хаим
– Да, Хаим. – без малейших колебаний ответил Ашух.
– И ты думаешь…ну, как его, на верблюде? – Хаим изо всех сил пытался скрыть свои сомнения на счет железного верблюда.
– Я сделаю это чего бы это мне не стоило. И верблюда я соберу себе железного сам. И пущусь на поиски отца! Я уверен, ну то есть мое сердце чувствует, где-то в пустыне, мой отец ждет меня, ему нужна помощь.
Хаим в ответ лишь задумчиво кивнул головой. Он не слишком верил в эту затею друга, но как лишить его последней надежды? Последние 2 года, Ашух бредит мыслью о поиске отца. Совершенно случайно он узнал от старого соседа Малу, что его сын и отец Ашуха вместе выехали в пустыню с караваном и пропали во веки веков. С тех пор их никто не видел. Малу предположил, что их могла поглотить пустынная буря.
– Денег на настоящего верблюда у меня нет, да и мама вряд ли даст. Мама мне всегда говорила, что отец погиб. – Ашух пожал недовольно плечами. Он так и не понял, почему мама ему изначально правды не сказала. – Заработать в Аломне я тоже толком ничего не смогу. А железный верблюд будет намного лучше настоящего: его кормить не надо будет и упрямиться в дороге он не будет.
– А как же твоя мама?
– Ей главное, чтоб я стал лучшим в Султанате знаний и получил пропуск в Султанат старейшин! Фи!
– Моя мама называет Султанат старейшин толпой бездельников. «Они злые жадные обманщики. Только и знают, что расхаживать в своих пурпурных халатах и золотые броши к чалме цеплять, на своих пустых головах». Но Зехер-ханум можно понять, ведь ей одной пришлось очень тяжело с вами двумя… – по-дружески потрепал за плечо Ашуха. – А вот моя мама не тревожится, ей главное, чтоб я учил древний дурацкий язык. Но пусть съедят меня пустынные гиены, если это легче, чем урок «Пустынных ядовитых растений»! Легче научиться летать! «сказки, у них интересные» – начал передразнивать свою маму Хаим – Тьфу ты! Как-будто я без этих сказок не проживу…
– Послушай, Хаим, почему ты в черной рубашке с длинным рукавом, да еще застегнутом на все пуговицы? Тебе не жарко? – внезапно спросил Ашуха, проигнорировав жалобы друга на чтение сказок. Сколько себя помнил Ашух, Хаим всегда на них жаловался.
– Ты только что обратил на это внимание? Я же всегда в черном. Мама говорит, что мне вреден прямой солнечный свет, от чего у меня появляются шрамы. На руке кстати он уже появился…
– А на лице у тебя не появляются шрамы? И разве белый цвет не лучше защищает от солнца, чем черный? – в голосе Ашуха явно звучало насмешка.
– Я и говорю, что мама у меня чудная. Но ты можешь с ней поговорить об этом. – улыбнулся Хаим широкой улыбкой, обнажив ряд белоснежных зубов – А где Лами, действительно?
– Я же говорил, что понятия не имею. И надеюсь…
– Смотри! – ахнул Хаим, замерев на месте и указывая на высокие вспышки света в 120 верблюдах от них (120 метров) – не уж то Изир чудит?! – затаив дыхание, предположил он. В его черных огромных глазах заиграла большая надежда.
Мальчики застыли, наблюдая за огненными лентами в небе.
– Побежали! – в голос крикнули они.
Глава 2. Уличный фокусник
Рынок находился в самом центре Аломны. Он напоминал пестрый улей: был тесен и шумен. На узких кривых улицах размещались лавки с шелковой парчой по соседству с лавками местных целебных зельеваров, с прилавок которых торчали крысиные головы и сушенные ослиные хвосты. Со всех сторон доносились оклики зазывал, которые приглашали «услышать пение лучших певчих птичек», «купить ужасно орущего осла, назло соседям», «приобрести неувядающий цветок», «купить цветок-вонючку неблаговерной жене», «обрести бессмертие», «выпить самый вкусный чай» или же «угостить своего врага сильнейшим ядом».