Город-фронт

Бычевский Борис Владимирович

А ночью обстановка осложнилась и на правом фланге. Бой шел совсем близко от Бумажного комбината. Немецкие ракеты теперь поднимались у самой воды.

Прибывающие с плацдарма лодки переполнены ранеными. Они рассказывают, что немцы вклинились между 169-м и 284-м полками и вышли к реке.

Звоню в штаб Невской группы. Оказывается, генерал Гусев знает уже обо всем. Он считает, что противник вышел к реке на всем участке от Анненского до Арбузово. Но на северной окраине Арбузово стойко обороняется наш 169-й стрелковый полк.

Ему удалось соединиться с правым флангом 70-й стрелковой дивизии.

Ночью всех нас собирает Л. А. Говоров. Дмитрий Николаевич Гусев докладывает, что плацдарм 86-й стрелковой дивизии фактически потерян, но в полосе 70-й все контратаки успешно отражены. У противника появились новые танковые и пехотные соединения.

Гусев имеет в резерве на правом берегу два батальона 11-й стрелковой бригады. Он собирается переправить их на плацдарм для усиления 86-й стрелковой дивизии. Г оворов соглашается с этим, подчеркивая, что сейчас главная задача

— изматывать врага, наносить ему потери и удержать плацдарм.

Затеи Леонид Александрович интересуется подробностями действий истребительной авиации. Доклад командующего Военно-воздушными силами генерал-майора С. Д. Рыбальченко — это сухой перечень цифр, но за ними — огромное напряжение, героизм, отвага и мастерство летчиков. За день наши истребители провели двадцать два бея, сбито одиннадцать вражеских самолетов, потеряно десять своих.

Гусев ворчит:

— Двадцать два воздушных боя твоих истребителей, Степан Дмитриевич, не помешали сегодня немцам двадцать шесть раз бомбить нас.

Рыбальченко пожимает плечами:

— Так пойми, Дмитрий Николаевич, соотношение-то у нас — один к трем в пользу противника. Немцы перешли на двойное прикрытие бомбардировщиков. Кстати, у них впервые на нашем фронте появился истребитель «Фокке-Вульф-190». Пробовали мы за ними гоняться, да не выходит, скорость наша мала.

Говоров молча выслушивает эту перепалку и обращается к Одинцову:

— В стрельбе по самолетам зенитной артиллерии очень слабым местом является быстрота расчетов на упреждение. Разрывы снарядов слишком часто отстают от цели. Надо учить зенитчиков.

Генерал Одинцов в свою очередь обращает внимание командующего на некоторое новшество в тактике взаимодействия немецкой авиации с артиллерией. Минут за десять до выхода «юнкерсов» на бомбежку противник

открывает сосредоточенный артиллерийский огонь по нашим зенитным батареям.

— Переходите и вы на упреждающие удары по немецким батареям, — советует командующий фронтом.

2

В начале октября наступил кризис. Двое суток перед этим шли дожди. Над плацдармом не висели бомбардировщики, не было воздушных боев. Заметно ослабла активность и наземных войск. Лишь артиллерия обеих сторон продолжала вести методический огонь.

Мы использовали затишье для переправы на левый берег около тридцати легких танков и последних подразделений 11-й стрелковой

бригады. Но с утра- 4 октября погода прояснилась и противник опять возобновил свой яростный натиск. Не проходило и двух часов после отражения одной атаки, как начиналась другая. В контратаках участвовала новая 28-я легкопехотная дивизия, прибывшая из-под Синявино, где войска Волховского фронта уже перешли к обороне.

С наступлением темноты немцы ударили по центру плацдарма. Это была самая мощная их контратака.

Врагу удалось вклиниться в нашу оборону. Целый час шел рукопашный бой в траншеях у командного пункта 11-й стрелковой бригады. Закончился он в нашу пользу.

Немцы понесли огромные потери. Но и у нас они не малы.

Г оворов приказал вывезти ночью с плацдарма два полка 86-й стрелковой дивизии.

— Как понимать такое?

Обращаюсь с этим вопросом к Дмитрию Нлколаевичу Гусеву. Он явно уклоняется от ответа:

— Потерпи малость. Командующий придет, сам разъяснит.

Вскоре, действительно, на КП Невской группы прибыли Л. А. Говоров, А. А. Кузнецов, Т.Ф. Штыков.

— Войска с плацдарма будем отводить, - сразу объявил Леонид Александрович,

— Все! Завтра будут сообщены сроки эвакуации. А вы, товарищ Бычевский, нынче же приступайте к подготовке переправочных средств.

— На плацдарме много подбитых танков, — напомнил я.
– Желательно вывезти их до общей эвакуации.

— У нас будут еще десятки подобных вопросов, — перебил меня Говоров. — Разрабатывайте план во всех деталях. Но, повторяю, уже в эту ночь мы должны иметь на левом берегу резерв переправочных средств... На чрезвычайный случай...

Командующий фронтом вскоре уехал, а Кузнецов и Штыков остались решать какие-то вопросы с А.Е. Хмелем. Меня удивляет их сегодняшнее состояние. У всех подавленное настроение, а у них приподнятое. Словно не мы, а немцы должны покидать плацдарм.

Будто прочитав мои мысли, Алексей Александрович улыбнулся:

— Что это вы, товарищи, головы повесили? Эвакуация плацдарма — не поражение. Задачу свою войска выполнили, растрепав по частям манштейновскую группировку. Наступления на Ленинград у противника не состоялось, а это — главное! И еще хочу сообщить вам новость: есть решение формировать вместо Невской оперативной группы шестьдесят седьмую армию. Выводы делайте сами...

В нашей землянке собрались командиры инженерных и понтонных частей. Я информирую всех о предстоящей эвакуации плацдарма. Полковник С.И. Лисовский докладывает план ее инженерного обеспечения:

— Сегодня за ночь предстоит забросить на тот берег четыреста лодок, а затем еще триста. Будут работать паромные переправы Эвакуация должна вестись на широком фронте и пройти в максимально короткий срок. План предусматривает переброску танков, в том числе и неисправных. А те, которые нельзя подтянуть к паромам, придется взрывать.