Город Гарольда
Шрифт:
Повернув на затяжном плавном повороте, группа повстанцев вышла к громадной двери. Датчик идентификации роботов пищал, как сумасшедший. Чтобы не выдавать свое приближение Ауст сначала прикрыл его ладоней, а потом и вовсе выключил, после чего обернулся к остальным и прошептал с мистической интонацией очевидную банальность:
– Там роботы...
После этого ученый пропустил вперед Снайпера, Дымку, Чижа и его свиту и только тогда последовал вперед.
Приблизившись вплотную к двери, Снайпер прижался ухом к пластику, надеясь подслушать, что происходит внутри помещения. Но шумоизолирующие
Он легонько надавил на ручку и показался небольшая щель. Снайпер многозначительно посмотрел на лидера Изгоев, стоявшего у второй створки, и языком жестов показал слово "приготовься". Затем парень сжал мизинец и большой палец на своей левой руке. Через секунду он сжал безымянный палец, ещё через одну секунду средний палец.
После того как Снайпер убрал свой указательный палец, они с Чижом толкнули каждый свою створку и очутились в зале невероятных размеров. Следом за парнями в зал ворвались остальные члены отряда.
Зал был просто невообразимо широким и просторным. До потолка от пола было как минимум двадцать с лишним метров, а до противоположной стены, наверное, и более ста метров.
Большую часть зала занимали три громадных стеклянных резервуара, в форме прямоугольной призмы, достигавших почти самого верха помещения. Это были те самые аквариумы, о которых в Гетто ходила таинственная молва и всевозможные, порой до абсурда нелепые, выдумки и сплетни.
В громадных сосудах с невероятно толстыми полупрозрачными стенками, на две третьих заполненных блеклой красной жидкостью, теснились огромные серые рыбины, похожие на китов-великанов, с очень выразительными глазами и каким-то измученным, истомленным взглядом.
Гигантские рыбы практически полностью были погружены в мутную жидкость. На поверхности красовалось лишь небольшой островок лобной части головы мутантов, из которого до самого потолка торчал длинный, утончающийся к верхушке рог цвета слоновой кости.
К громадному отростку искусственно созданных потомков ископаемых млекопитающихся, обитавших когда-то в океанских глубинах, была подсоединена целая туча всевозможных проводов и кабелей разного диаметра, сплетенных воедино громадной проволокой у края аквариума. Толщина сплетенных в единый ствол проводов и кабелей составляла полтара-два метра в диаметре. Сцепленные провода напоминали громадных черных питонов, крадущихся по стенам к испуганным рыбам, не имевшим возможность куда-нибудь скрыться.
На полу провода членились на несколько более мелких свертков, которые, в итоге, вели к черным моноблочным трансформаторам, внешне похожим на результат скрещивания рояля и холодильника, этакую высокую тумбу странной формы на карликовых ножках с роликовыми колесиками. Возле трансформаторов, крутилась бригада белохалатных роботов-близнецов.
"И ни одного охранника", - отметил про себя Снайпер, насторожившись. Сомнения обволокли сознание парня колючей проволокой. Не верилось что такое важное промышленно учреждение вовсе лишено охраны. Правда, после коротких размышлений тревожные мысли слегка притупились логическими доводами, в пользу того, что, возможно, лидеры Системы в принципе не рассматривали возможность проникновение в Купол, как таковую, что, собственно говоря, и обусловило
Обследовав весь зал, под индифферентным наблюдением со стороны искусственных ученых, повстанцы установили отсутствие каких-либо угрожающих факторов и собрались в центре зала на мини-совещание.
– Кажется, никого нет, - внезапно начал Варан, имею в виду отсутствие охранников.
– И это очень подозрительно, - озвучила Огонёк то, про что все думали.
– Да... весьма странно...
– согласилась Дымка.
– Короче, - строго метнул Чиж, прекращая пустую демагогию, - странно или не странно - это второстепенный вопрос. А вот, что от нас требуется, что бы отключить электромагнитное поле вокруг Промзоны? Это главный вопрос!
– Ну... Что бы лишить противника энергии, которая необходима для поддержания энергополя, я думаю... требуется...
– замялся Ауст, но увидев на себе подгоняющий взгляд главаря, поторопился добавить: - всего лишь разрушить трансформаторы.
– И всё?
– Как-то разочаровано уточнила Дымка.
– Ну...
– завыл ученый.
– Наверно да...
– Так чего же мы ждем? Приступаем!
– Скомандовал Чиж.
Он развернулся и поочередно пустил по пули в каждую подстанцию. При попадании снарядов, трансформаторы издавали умирающий скрежет, при этом все панели, датчики на стенках преобразователей тут же гасли.
Когда Чиж прикончил большую часть имевшихся в зале трансформаторов, освещение слегка засверкало, как бывает при падении напряжении в сети. А с последним выстрелом огромный зал моментально погрузился в царство мрака.
– Оп-па!
– Воскликнул ученый.
– Что это значит?
– Нетерпеливым тоном спросила Дымка, и сразу же добавила уточняющий вопрос: - Твое "оп-па!" это всё хорошо или наоборот - всё плохо?
Ауст пожал плечами, но затем понял, что вряд ли кто-то из собеседников узрел его жест, говоривший про неопределенность значения его предыдущего восклицания. Ученый добавил вслух:
– Скорее, всё хорошо, чем всё плохо...
– Он задумался, издав при этом характерный мычащий звук.
– Отключить энергополе можно в том числе путем прекращения электропитания соответствующих устройств. Прекращения питания возможно, в том числе при отсутствии электричества в сети. Отсутствие электричества в сети прекращает работу и иных электроприборов, в том числе и ламп... Так что...
– Мы победили?
– Выкрикнула Огонёк, не дождавшись логического завершения томительных рассуждений ученого.
– Ну, выходит что так!
Тишину зала нарушили женские крики, басистый мужской хохот и торжествующие возгласы, а так же редкие аплодисменты.
– Я всегда думала, что свет - вестник победы! А по факту оказывается, что вестник нашей победы - тьма!
– Сыронизировала Дымка.
В эту секунду в зале снова появилось освещение. Правда, куда более скудное, чем до разрушения трансформаторов.
– Оп-па!
– Снова воскликнул ученый, но на этот раз с интонацией, в которой читался очевидный негативный оттенок высказывания, исключающий возможность трактовать теперешний оклик Ауста в качестве тезиса: "всё хорошо".