Город гибели
Шрифт:
— Пора съездить в бакалейную лавку, — сказала она. — Мы уж почти все подъели.
Принявшись жевать свой сандвич, Тоби и не ответил.
— У меня на хлебе корка, — прошептала Триш матери. По личику девочки лил пот, глаза ее были круглыми и испуганными.
В кафе стояла такая духота, что Шейла с трудом это выдерживала. Блузка молодой женщины пропиталась потом, а от запаха немытой мисс Нэнси к горлу подкатывала тошнота. Шейла почувствовала, что Тоби наблюдает за ней, и вдруг обнаружила, что ей хочется
— Простите, — сказала она Эмме, — но моя девочка не любит есть хлеб с коркой. У вас нет ножа?
Эмма заморгала и не ответила; рука, ставившая перед Джо тарелку с супом, нерешительно замерла. Уинслоу тихо и безрадостно рассмеялся, но в этом смехе звучала боль.
— А как же, — отозвался Тоби и вытащил из кармана джинсов складной нож, раскрыл лезвие. — Давай, я отрежу, — предложил он и принялся срезать корку.
— Ваш суп, мэм. — Эмма поставила перед Шейлой миску.
Шейла знала, что в этом уже полном влажного пара кафе она ни за что не сумеет проглотить ни ложки горячего супа.
— А нельзя ли… нельзя ли попить чего-нибудь холодного? Пожалуйста.
— Ничего нет, одна вода, — сказала Эмма. — Морозильник сломался. Кушайте суп. — Она отошла обслужить мисс Нэнси.
И тогда Шейла увидела.
Под самым своим носом.
Слово, написанное буковками, плававшими на поверхности супа.
M-A-N-I-A-K
Этот мальчишка — маньяк!
А его нож между тем вовсю трудился — резал, резал…
В горле у Шейлы было сухо, как в пустыне, но, несмотря на это, она сглотнула, следя глазами за лезвием, двигавшимся так страшно близко от горла ее дочурки.
— Сказано же, ешьте! — Эмма почти кричала.
Шейла поняла. Она погрузила ложку в миску, помешала буквы, чтобы Тоби не увидел, и отхлебнула, чуть не ошпарив язык.
— Нравится? — спросил Тоби у Триш, держа нож у лица девочки. — Глянь, как сверкает. Скажи, красивая вещь…
Он не договорил — горячий суп в мгновение ока полетел ему в глаза. Но это сделала не Шейла, а очнувшийся от дурмана Джо. Тоби вскрикнул и повалился навзничь со стула. Джо хотел перехватить нож, они схватились на полу, но и ослепнув, рыжий мальчишка не подпускал Джо к себе. Шейла сидела и не могла двинуться с места, точно приросла к стулу, а драгоценные секунды убегали.
— Убейте его! — визгливо крикнула Эмма. — Убейте гаденыша!
Она принялась охаживать Тоби подносом, который держала в руках, но в суматохе большая часть ударов доставалась Джо. Как цепом молотя по воздуху рукой с зажатым в ней ножом, Тоби зацепил футболку Джо, пропоров в ней дыру. Тут уж вскочила и Шейла. Мисс Нэнси пронзительно вопила что-то нечленораздельное.
Шейла попыталась схватить мальчишку за запястье, но промахнулась и попыталась снова. Рыжий вопил и корчился, физиономия мальчишки превратилась в жуткую,
А потом Шейла наступила на запястье Тоби, пригвоздив руку с ножом к линолеуму.
Пальцы разжались, и Джо подхватил нож.
Вместе с матерью он отступил, и Тоби сел. В его лице бушевала вся злоба преисподней.
— Убейте его! — кричала Эмма, красная до корней волос. — Проткните его подлое сердце, вот этим самым ножом проткните! — Она хотела схватить нож, но Джо отодвинулся от нее.
Уинслоу поднимался из-за столика, по-прежнему хладнокровно дымя трубкой.
— Ну, — спокойно проговорил он, — давай убивай его. Ткни его разик-другой — и готово.
Тоби отползал от них к двери, протирая рукавом глаза. Он сел, потом медленно поднялся — сперва на колени, потом на ноги.
— Он совершенно ненормальный! — сказала Эмма. — Поубивал в этом проклятом городишке всех до единого!
— Не всех, Эмма, — откликнулся Тоби. Его улыбка вернулась. — Еще не всех.
Шейла обнимала Триш, и ей было так жарко, что она боялась лишиться чувств. Воздух был спертым, тяжелым, а мисс Нэнси, ухмыляясь ей в лицо, теперь тянулась к ней грязными руками.
— Не знаю, что здесь творится, — наконец проговорила Шейла, — но мы уходим. Есть бензин, нет ли — мы уезжаем.
— Вот как? Да неужто? — Тоби вдруг набрал воздуха и издал протяжный дрожащий свист, от которого по коже у Шейлы поползли мурашки. Свист все звучал. Эмма визгливо крикнула:
— Заткните ему рот! Кто-нибудь, сделайте так, чтобы он заткнулся!
Свист внезапно оборвался на восходящей ноте.
— Уйди с дороги, — сказала Шейла. — Мы уходим.
— Может, уходите, а может, и нет, — ответил рыжий. — Ведь на дворе осиное лето, мэм. Они, оски мои, прямо-таки повсюду!
Что-то коснулось окон кафе. Снаружи по стеклу, разрастаясь, стало расползаться темное облако.
— Вас когда-нибудь кусали осы, милая леди? — со страшной улыбкой осведомился Тоби. — Я хочу сказать — сильно, крепко вас жалили? До самой кости? Так больно, чтоб ты криком изошла, умоляя, чтобы кто-нибудь перерезал тебе глотку и твои страдания кончились?
За окнами темнело. Мисс Нэнси заскулила и, съежившись от страха, полезла под стол.
— Говорю же: «осиное лето», — повторил Тоби. — Я позову — осы и прилетят. И сделают то, чего я захочу. Я ж по-ихнему говорю, леди. Есть во мне что-то такое… притягучее.
— Господи ты Боже. — Уинслоу покачал головой. — Ну, убьете вы его или нет? Давайте, не тяните!
Яркий свет солнца тускнел. Быстро темнело. Шейла услышала высокое тонкое гудение, издаваемое тысячами ос, собиравшихся на окнах, и по ее лицу побежала тоненькая струйка пота.