Город Костей (Бонусы)
Шрифт:
— И ты купился на эту ерунду?! — возмутилась Клэри. — Валентин лжет! Ходж работал на него. Они оба хотели заполучить Чашу. Ходж подставил нас, но он лишь пешка.
— За Чашей смерти охотился Ходж! — возразил Джейс. — С ее помощью он мечтал избавиться от проклятия и сбежать до того, как отец расскажет Конклаву о его преступлениях.
— Ложь! — вскричала Клэри. — Я стояла в комнате, когда вы пришли за Чашей. Так получилось, что меня не было видно, но я все видела и слышала! Ходж отдал Чашу, а вы взамен сняли с него проклятие. Он сказал, что не в силах сделать это сам.
— Я действительно
— Из жалости?! Вы не можете чувствовать жалость!
— Ну хватит, Клэри! — вмешался Джейс. Он раскраснелся, видимо, от выпитого вина. — Ты не имеешь права так разговаривать с моим отцом.
— Он тебе не отец!
Джейс посмотрел на Клэри так, словно она ударила его:
— Почему ты не веришь нам?
— Да потому, что она в тебя влюблена, — произнес Валентин.
Мертвенно побледнев, Клэри со страхом ждала, что еще он скажет. Она словно приближалась к пропасти, к чудовищному падению в никуда и в ничто. Перед глазами все поплыло.
— Что? — В голосе Джейса слышалось изумление.
Валентин с любопытством рассматривал Клэри, будто пришпиленную к доске бабочку.
— Ей не нравится, что ты стал мне доверять и теперь смотришь на все моими глазами. Это конечно же не так. Если бы ты могла заглянуть в свои воспоминания, — обратился он к Клэри, — то поняла бы, что я прав.
Разрываемый противоречивыми чувствами, Джейс поднялся из-за стола. Клэри поняла, как ему сейчас нелегко.
— Клэри, я…
— Сядь! — приказал Валентин. — Пусть сама додумается, Джонатан.
Джейс немедленно подчинился.
Борясь с головокружением, Клэри лихорадочно соображала.
— Джонатан? Я думала, тебя зовут Джейс. Ты соврал мне?
— Нет. Джейс — это уменьшительное.
А вот и пропасть!
— А полное имя?
Джейс удивленно смотрел на Клэри, видимо не понимая, почему она придает его имени такое значение.
— Джонатан К…
Клэри не ему дала договорить:
— Д. К… Джонатан Кристофер…
Пропасть разверзлась. Впереди зияла черная пустота.
— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Джейс.
Раздался невозмутимый голос Валентина:
— Джейс, я просто не смог рассказать тебе все до конца. Твоя мама не умерла при родах, она бросила собственного сына до того, как ему исполнился год.
Джейс с силой сжал ножку бокала. Клэри на миг показалось, что стекло сейчас треснет.
— Моя мать жива?
— Жива, — подтвердил Валентин, — и более того, спит в одной из спален этажом ниже. Да, Джонатан, — произнес он, предупреждая следующий вопрос, — Джослин — твоя мама, а Клэри — сестра.
Рука Джейса дернулась, из опрокинутого бокала на белоснежную скатерть потекло темно-красное вино.
— Неправда! — Его лицо приобрело землистый оттенок. — Это какая-то ошибка… Не может быть…
Валентин невозмутимо смотрел на сына.
— Еще вчера ты был сиротой, Джонатан, — тихо произнес он, — а теперь обрел отца, мать и сестру, о которой даже не подозревал.
— Клэри не может быть мне сестрой. Иначе…
— Иначе что?
Джейс не ответил, но его жуткий вид говорил
Он резко отпрянул от нее:
— Не надо!
Ненависть к Валентину разгорелась в Клэри с новой силой, горло судорожно сжалось от подавленного рыдания. Валентин специально не признался, что она его дочь. Он разыграл все как по нотам, позволив Джейсу думать, что Клэри знала все с самого начала. А теперь вывалил правду и хладнокровно наслаждался эффектом. Ну почему Джейс не замечает, сколько в Валентине ненависти?!
— Скажи, что это ложь. — Джейс буравил взглядом скатерть.
Клэри с трудом сглотнула:
— Не могу.
Валентин улыбнулся:
— То есть ты признаешь, что я говорил правду?
— Нет! — отрезала Клэри, не глядя на Валентина. — Вы лжете, но свое вранье разбавляете частицей правды.
— Это становится утомительным, — вздохнул Валентин. — Если хочешь услышать правду, Кларисса, вот тебе правда. Судя по тому, что рассказывают о Восстании, ты считаешь меня изувером, так?
Клэри промолчала, с тревогой глядя на перекосившееся лицо Джейса. Тем временем Валентин безжалостно продолжал:
— Все очень просто. Этим историям нельзя верить, они, выражаясь твоими словами, «вранье, разбавленное частицей правды». На самом деле Майкл Вэйланд — не отец Джейса. Вэйланда убили во время Восстания. Под его именем я скрылся из Города стекла со своим собственным сыном. Проблем с заменой имени не возникло, так как родни у Майкла Вэйланда не было, а его близких друзей, Лайтвудов, выслали из страны. Майкл Вэйланд также сыграл довольно неприглядную роль в Восстании, и мне пришлось принять его позор на себя. Я уединился с Джейсом в усадьбе Вэйландов: читал книги, занимался воспитанием сына и ждал… — Валентин задумчиво постучал по ободку бокала. Клэри бросилось в глаза, что он левша, как и Джейс. — А через десять лет я получил письмо. Автор послания заявлял, что знает мое настоящее имя и, если я не соглашусь на определенные условия, он раскроет правду. Я даже не догадывался, кто написал письмо. Впрочем, это не имело значения. Главное, что я не собирался поддаваться на шантаж, а кроме того, раз мое убежище перестало быть тайным, автор письма не успокоится, пока не поверит в мою смерть. Тогда с помощью Блэквелла и Пэнгборна мне пришлось вторично инсценировать гибель, а Джейс в целях безопасности был отправлен в семью Лайтвудов.
— И вы позволили сыну все эти годы думать, что его отец погиб? Какая подлость!
— Не надо! — Джейс закрыл руками лицо. — Клэри, не надо!
— Да, Джонатан думал, что я погиб, что он сын Майкла Вэйланда, иначе Лайтвуды не защитили бы его. У них имелся должок перед Майклом, а не передо мной. И любили они Джейса как сына Майкла Вэйланда, а не Валентина Моргенштерна.
— Может, они любили Джейса просто так, а не за то, что он чей-то там сын?
— Трогательная версия, однако неверная. Я слишком хорошо знал Лайтвудов. — Казалось, Валентин не замечал, что добивает Джейса. — В конце концов, это уже неважно. От Лайтвудов требовалось лишь защитить моего сына, а не становиться для него приемной семьей. У Джейса есть семья: у него есть отец.