Город костей
Шрифт:
— Шейла, — заговорил Босх, — с останками мы обнаружили кое-что из одежды. И хотели бы посмотреть на фотографиях, нет ли совпадений. Это очень поможет расследованию.
Она кивнула:
— Хорошо, тогда я сейчас вернусь. Мне нужно зайти в чулан в коридоре.
— Вам помочь?
— Нет, я сама.
Когда она вышла, Эдгар наклонился к Босху и прошептал:
— Этот чай церкви природы отдает мочой.
Босх ухмыльнулся:
— А откуда ты знаешь, какой вкус у мочи?
Эдгар понял, что сам напросился, и смутился. Но прежде чем
— Они тут в беспорядке. Но Артур должен быть на многих.
Босх кивнул Эдгару, тот взял из коробки первую стопку снимков.
— Пока мой напарник смотрит их, расскажите, пожалуйста, о брате и о том, как он исчез.
Шейла собралась с мыслями и заговорила:
— Исчез он четвертого мая восьмидесятого года. Не вернулся домой из школы. Вот и все. Мы подумали, что он убежал. Вы сообщили, что нашли вместе с останками одежду. Так вот, отец заглянул в ящики его комода и сказал, что Артур забрал свои вещи. Мы потому и решили, что он убежал из дома.
Босх черкнул кое-что в записной книжке, которую достал из кармана куртки.
— Вы упомянули, что за несколько месяцев до этого он упал со скейтборда.
— Да, ударился головой, и пришлось делать операцию.
— Артур забрал с собой скейтборд, когда исчез?
Шейла на несколько секунд задумалась.
— Это было так давно... знаю только, что он любил этот скейтборд. Поэтому, думаю, да. Но про одежду помню. Отец обнаружил, что некоторых вещей нет.
— Вы сообщали о его исчезновении?
— Тогда мне было шестнадцать лет, так что я не делала ничего. Но отец разговаривал с полицейскими, в этом я уверена.
— Я не нашел в архиве записи об исчезновении Артура. Вы полагаете, что ваш отец сообщил?
— Я ездила с ним в полицейский участок.
— В уилширский?
— Видимо, но точно не помню.
— Шейла, где ваш отец? Он еще жив?
— Да. Живет в Долине. Только он сейчас болен.
— Где именно в Долине?
— В Ван-Найсе. Трейлерный лагерь «Манчестер».
Босх записывал это в молчании. Ему уже приходилось бывать там по ходу расследований. Место для проживания не из приятных.
— Он пьет...
Босх взглянул на Шейлу.
— С тех пор как Артур...
Босх понимающе кивнул. Эдгар подался вперед и протянул ему пожелтевшую фотографию размером три на пять дюймов. Там маленький мальчик ехал на скейтборде по тротуару и вскидывал руки, стараясь удержать равновесие. Скейтборд был виден в основном сбоку. Босх не мог рассмотреть, есть ли на нем изображение черепа с костями.
— Скейтборда здесь толком не разглядишь, — сказал он.
— Одежда — майка.
Босх посмотрел на нее. Эдгар был прав. Мальчик на фотографии был одет в серую майку с отпечатанной надписью «Твердый прибой» на груди. Он показал фотографию Шейле.
— Это ваш брат, так ведь?
Она наклонилась,
— Да, определенно.
— Не помните, была эта майка в числе вещей, которых ваш отец не обнаружил?
Делакруа покачала головой:
— Помню только, что Артур ее очень любил.
Босх кивнул и отдал фотографию Эдгару. Она не служила убедительным подтверждением, какое детективы могли получить от рентгеновских снимков и сравнения костей, но представляла собой дополнительную примету. У Босха все больше крепла уверенность, что вскоре они опознают останки. Эдгар положил фотографию в небольшую стопку снимков, которые хотел взять у Шейлы.
Босх взглянул на часы и обратился к хозяйке:
— А что ваша мать?
— Когда это случилось, ее уже давно с нами не было.
— Она умерла?
— Бросила нас, как только дела пошли скверно. Видите ли, Артур был трудным ребенком. С самого начала. Требовал много внимания, все хлопоты доставались ей. Вскоре она не смогла этого выносить. Пошла однажды вечером в аптеку за каким-то лекарством и не вернулась. Мы нашли у себя под подушками маленькие записки от нее.
Босх опустил голову. Трудно было слушать эту историю и смотреть на Шейлу Делакруа.
— Сколько лет вам тогда было? И вашему брату?
— Мне шесть, значит, Арти два.
— Вы сохранили свою записку?
— Нет. Мне не нужно было напоминание о том, как она якобы любила нас, однако не настолько, чтобы оставаться с нами.
— А Артур? Он свою оставил?
— Ему было всего два года, поэтому записку хранил для него отец. Отдал сыну, когда тот стал постарше. Может, Артур и берег ее. Он ведь, собственно, не знал матери и всегда очень интересовался, какой она была. Засыпал меня вопросами о ней. Фотографий ее не было. Отец уничтожил их, чтобы не оставалось никаких напоминаний.
— Она жива?
— Не имею ни малейшего представления. И честно говоря, мне безразлично, жива она или нет.
— Как ее звали?
— Кристин Дорсетт-Делакруа. Дорсетт — ее девичья фамилия.
— Знаете вы дату ее рождения или номер социальной страховки?
Шейла покачала головой.
— Ваше свидетельство о рождении у вас далеко?
— Где-то в бумагах. Поискать?
Она стала подниматься.
— Нет, подождите, заняться этим можно в конце. Мне хотелось бы продолжить разговор. После ухода матери отец больше не женился?
— Нет. Теперь он живет один.
— Была у него любовница, какая-нибудь женщина, которая могла оставаться в доме?
Шейла посмотрела на него почти безжизненным взглядом.
— Нет, — ответила она. — Никогда.
— В какой школе учился ваш брат?
— Последнее время в «Братьях».
Босх записал название школы и вывел под ним большую букву "Б". Обвел ее чертой, думая о рюкзаке. Шейла продолжала:
— Это частная школа для неблагополучных детей. Отец платил за его обучение. Она находится рядом с Креснт-Хайтс, неподалеку от Пико.