Город, который боролся

Маккефри Энн

— Нет, — холодно сказал он. — Я, как и прежде, способен отвечать за свои поступки. Давай не будем ссориться из-за Симеона-Амоса, Чанна.

Она откинула голову на спинку стула.

— Да, давай не ссориться из-за Симеона-Амоса. У нас нет на это времени. — Краем глаза она посмотрела на колонну. — Мне кажется, ты еще совсем недавно защищал его.

— Возможно, я ошибался.

— Нет, ты был прав. И ты тоже это знаешь. Мы надавили на него слишком сильно, хотя он уже прилетел сюда с непосильной ношей. Он потерял все, Сим, свой мир, семью, друзей. Он обвиняет себя в том, что привел пиратов к нашим

дверям. А сейчас он пытается спасти нас от них. Мы должны очень постараться, не делая его мячом в тех мелких играх в борьбе за власть, в которые мы играем.

— А… конечно.

— Потому что, Симеон, если ты не сможешь этого сделать, я не буду уважать тебя, как прежде. А если ты совсем другой человек, я не хочу иметь с тобой ничего общего, как только вся эта катавасия останется позади.

— Чанна!

— Подумай об этом, Симеон. Тебе уже семьдесят восемь лет. Пора взрослеть!

Амос вернулся в гостиную на работу следующим утром, бледный, отчужденный и очень вежливый. Симеон сразу же извинился, заверив бетелианца в своей искренности, и поклялся больше не делать подобных вещей. Амос принял извинения с той же беспристрастной учтивостью, с которой принял и объяснения Чанны, а потом закрылся в своей комнате.

Разговор за ужином тем вечером был настолько напряженным, что даже Джоат заметила это. Было еще рано, когда Чанна осталась одна сидеть перед титановой колонной.

— Симеон, поговоришь со мной?

— Ах, теперь она просит меня, а не требует?

— Я просто в восторге от твоего обаяния, — сказала она, широко ухмыляясь. — Кроме того, мне скучно и действительно не хватает твоего общества.

— А ты уверена, что мне не хватает твоего общества?

— Ой! Прошлой ночью я действительно была сексуально озабоченной! Сегодня вечером мне скучно. А это совсем разные вещи, знаешь ли.

— Мне кажется, на твоем месте я бы предпочел сексуальную озабоченность.

— Тогда ты был бы полным идиотом, — презрительно сказала она.

— Но мне не было бы скучно.

Она некоторое время молчала.

— Симеон, я боюсь. Мы можем погибнуть.

— Да, — ответил он. — Я тоже боюсь, Хэппи. Действительно боюсь. У нас осталось совсем мало времени. — Последовала более длительная пауза, а потом он добавил более жизнерадостно: — Это был намек.

— Ха! — ответила она, качая головой. — Подходящий момент настал, был прерван и ушел в небытие. Амосу нужен кто-то добрее такого разрывного снаряда, как я.

— Чанна! — воскликнул Симеон со смехом. — Я бы не назвал тебя разрывным снарядом.

— Ты, вероятно, уже не раз делал это.

— Но это было до того, как я узнал тебя, — признался он. — Рашель — действительно разрывной снаряд. А ты просто немного вспыльчива.

— Вспыльчива?

— Да.

— Возможно, я сексуально озабочена, — задумчиво сказала она. — Боже мой, мы обсуждаем половые проблемы. Но ты прекрасно понимаешь, что я права. Мы должны соблюдать определенную дистанцию, чтобы не позволять себе говорить о подобных вещах… Симеон, скажи что-нибудь, чтобы мне стало лучше.

— Гм, а как насчет…

О, непреклонная дочь Господня!Блюди

свой долг! А если это и есть любовь…Преодолев пустые страхи,От тщетных искушений избавишься ты вновь…

— Эй!

— Что, не то? Не то настроение?

— Можно и так сказать, — ответила Чанна, лязгая зубами. — Но уже давно непреклонный голос, твердящий о моем долге, слишком громко звучит и в моих мыслях.

— Правда. М-м-м. Не то настроение. Хорошо, а как насчет…

Звук засыпает к ночи,Смолкают и песни и крики нотаций,Но невинность, что многим милее всего,Достигается лишь медитацией.

— Ты вот-вот взорвешься от сарказма, Сим.

— Извини, попытаюсь еще раз.

Я лев и тот, кто его оболгал!Я страх, что извечно меня питал!Я просто пустыня отчаянья!Ночной кошмар, паче чаянья!Днем или ночью, хоть когда-нибудь,Я проложу в пустыне свой путь,Преодолев свой страх, я должен льва позвать,Заставить его руку мне лизать.

Чанна долго молчала. По ее дыханию Симеон определил, рассердилась ли она, и ждал, пока она это обдумает. Наконец она вздохнула.

— За такое короткое время знакомства ты чертовски хорошо изучил меня, Сим.

— Чанна, он не может отвергнуть тебя. Даже сейчас ты нужна ему так, как он нужен тебе. Я все испортил! И признаю это. Единственное, что меня извиняет, — она устало улыбнулась ему, — это то, что я плохо знаком с этой областью жизни. Зачем вам обоим быть несчастными поодиночке, если вам может быть гораздо лучше вместе?

— После прошлой ночи? И не забывай, что однажды я уже унизила его, Симеон. Ему уже один раз было отказано.

— Ну и что между вами происходит? Игра на счет, в которой есть и очки, и свободные удары, и пенальти?

Она рассмеялась.

— Иногда. Зависит от того, с кем играешь.

— Займись военной историей, Чанна. Она гораздо проще в психологическом плане.

Она снова вздохнула:

— Не тогда, когда ты сам вот-вот станешь темой лекции по военной истории.

— О, ради Бога, Хэппи, оторви свою задницу от кушетки и постучись в его дверь! Ты сама знаешь, что тебе этого хочется. Давай, будь честна хотя бы сама с собой.

— Для этого я должна буду в корне измениться, по меньшей мере, — угрюмо пробормотала она, направляясь в свою комнату. — И не зови меня Хэппи, — бросила она через плечо.

«Почему я должен разделять твою точку зрения, Чанна, если я заметил, что, когда зову тебя Хэппи, ты готова делать все, что я говорю. Я вовсе не собираюсь лишаться этой привилегии.»

— Ты готова? — спросил он.

— О чем ты думаешь?

— Ты должна сделать это.

Чанна угрюмо направилась к двери Амоса.