Город Масок

Хоффман Мэри

И оба страваганти вышли из комнаты. Как только они спустились вниз, Родольфо сказал:

— Быстро, в мою мандолу. Я отвезу нас. Мы должны как можно скорее разыскать Сильвию. Слава богу, что мальчик не в Талии.

Малхолланды остановились в маленьком отеле на Кале Спеччиери. Лифт там был таким маленьким, что в нем помещалось лишь три человека. Так что пока семья поднималась

в нем, портье пришлось занести их багаж по лестнице. Их номера были на третьем этаже, рядом. Отец дал портье щедрые чаевые.

Портье вернулся через пару минут с подносом, на котором стояли три высоких бокала и бутылка в ведерке со ладом. Люсьен как раз был в комнате родителей и открывал ставни, чтобы посмотреть, какой вид за окном.

— Я ничего не заказывал. — сказал отец. — это, наверное, какая-то ошибка

— Offero dal a casa, — ответил портье, широко улыбнувшись.

— Это прозекко. — пояснил Люсьен. — что-то вроде шампанского. И, по-моему, он говорит, что это подарок отеля

— «Подарок», si. — отозвался портье. — Salute! — и вышел.

Отец пожал плечами и с громким хлопком открыл бутылку. Он наполнил холодным вином три бокала и передал меньшую порцию Люсьену:

— Я вижу, ты будешь полезен здесь. Твое здоровье!

— Будем здоровы! — ответил Люсьен.

В Талии захлопнулась дверь одной из камер в подземельях Герцогини. Арианна дождалась, пока шаги охранников затихнут вдали, и, зарыдав, упала на соломенный тюфяк.

Глава 14

МОСТ ВЗДОХОВ

В свое первое утро в Венеции Малхолланды встали рано, специально чтобы опередить толпы туристов, осаждавшие Пьяцца Сан-Марко. Они оказались почти что первыми в очереди в базилику и провели там некоторое время. Люсьену мозаики понравились гораздо меньше, чем его родителям, так как были сделаны из золота и после холодного серебряного блеска базилики Маддалены в Беллеции показались ему слишком кричащими.

Он поспешил поддаться по крутой лестнице в музей, с его позолоченными бронзовыми лошадьми, вышел на лоджию. на которой стояли статуи, и посмотрел на площадь с того самого места, где Арианна пряталась в Беллеции. Вид открывался просто потрясающий. Небо было необыкновенного синего цвета, будто на открытке, над площадью хаотично порхали голуби, а над лагуной медленно кружили белые чайки. Элегантные черные гондолы качались на воде вдоль Пьяццетты, а на высоких колоннах стояли защитники города — крылатый лев и Святой.

И несмотря на все, что он видел, он не мог заставить себя поверить, что это настоящий город, а Беллеция — альтернативный. Здесь было очень красиво и гораздо чище, чем в тальянском городе, но Люсьен видел, что это было похоже скорее на картину, которую нельзя сравнивать с тем, с чего ее писали. Было трудно поверить, что воде и в самом деле движется, птицы летают, а толпы туристов передвигаются по площади.

Он вернулся к родителям,

ждавшим его у выхода из собора. В руках матери был путеводитель.

— Это было замечательно. А сейчас давайте пойдем, посмотрим Дворец дожей.

Они пошли к воде, прокладывая себе путь между туристами и голубями, заполонившими землю, обходя стороной прилавки с их безвкусными шутовскими колпаками и пластиковыми гондолами, окрашенными под золото. Розовый дворец, протянувшийся вдоль Пьяццетты, привлекал множество посетителей, и перед ним уже выстроилась очередь.

Кульминацией экскурсии была прогулка по крытому Мосту Вздохов, ведущему к темнице, по тому же самому маршруту, по которому вели отчаявшихся осужденных преступников. Здесь тоже образовалась очередь. Но с того самого момента, как они вошли во дворец. Люсьену было не по себе. Залы дворца были темными и мрачными, с потускневшими от времени панелями и картинами. Даже личные апартаменты дожа не имели ничего общего с апартаментами Герцогини.

Не было ни Зеркальной комнаты, ни комнаты хотя бы похожей на комнату с подсвечником в виде павлина и тайным ходом. На самом деле Люсьен еще снаружи определил, что здесь нет ничего похожего на палаццо Родольфо. От всех этих различий между городами у него разболелась голова.

Но его родители уже заняли очередь на Мост Вздохов, так что ему пришлось тоже пойти туда.

Посередине моста напряжение в черепе Люсьена стало невыносимым, но его уже оттеснили от родителей. Он посреди толпы. На другой стороне моста тесные каморы, сейчас они были заполнены одетыми футболки и шорты туристами, пародийно напоминавшими предыдущих обитателей.

Люсьен не знал, что с ним происходит. Это не походило на проявление его болезни. Ему было трудно дышать в голове гудело. Его толкнули в одну из камер, и он по- чувствовал, что сейчас ему будет плохо. Им овладело опущение отчаяния и ужаса. Он явно почувствовал чей-то чужой страх, скорее всего страх того, кто отбывал здесь последние дни перед ужасной смертью.

— Эй. что с тобой? — сказал американец. — Эй, посмотрите, что с парнем, похоже, он сейчас потеряет сознание!

Родители Люсьена тут же оказались рядом, и вскоре вокруг него поднялась ужасная суета — он слышал, как люди говорили «отойдите» и «ему нужен воздух, как будто в кино. Родители перенесли его обратно через мост, и чем дальше они отходили от темницы, тем лучше он себя чувствовал.

— Со мной все в порядке, правда. — заверил он родителей, собравшихся искать врача.

— Это все атмосфера того места, — сказал американец. первым заметивший, что Люсьену плохо, и ушедший вместе с ними. — Сотни людей ожидали там своей смерти. Это не могло но оставить следа. Просто ваш мальчик более чувствителен, чем другие, это точно.

Молодая женщина отправилась на лодке на Бурлеска, с сердцем, наполненным радостью не меньше, чем ее кошелек был наполнен серебром. Ее семья уже сомневалась, что Энрико вообще назначит день свадьбы: они были помолвлены очень давно. Но теперь, с деньгами, полученными от Герцогини, и тем, что дал ей жених, это стало возможно, и она ехала заказывать себе свадебное платье. И где еще в Лагуне искать белые кружева, как не в Бурлеска?