Город Мёртвых. 2 том
Шрифт:
Не подыграв мне, мужчина отошёл, подхватил-таки мою тетрадь со стула и по-хозяйски согнул её в руках.
– На выход, – бескомпромиссно скомандовал Роман Александрович, приглашающе распахнув дверь.
Пораскинув мозгами, я решила взглянуть на ситуацию с другой стороны и подчиниться. Помыться я мечтала давно, а на компанию, если подумать, мне было теперь фиолетово. Даже лучше, что рядом будет кто-то, способный присмотреть за мной в подобном состоянии.
Вновь я переступила этот порог, втайне надеясь, что больше никогда не окажусь здесь. Деревянная лестница еле слышно
– Как ты оказался здесь? – непрошенно влетел в мою голову вопрос, пока мы шли к выходу сквозь широкий коридор.
Мягкий ковёр пружинил под ногами, заглушая наши шаги.
– Как выйдем – нам налево, – кратко отозвался доктор.
Я прикусила язык. Наверное, это было слишком самонадеянно с моей стороны. Уж кто-кто, а Роман Александрович точно не располагал к дружеской беседе. Невольно посмотрев в сторону комнаты, в которой вчера проводился допрос, я вынуждена была не останавливаться и шагать дальше. Прижав чистую одежду к груди, я медленно перевела дыхание, успокаиваясь. Вряд ли Том был до сих пор там. В доме нам никто не встретился, но ещё на подходе к входной двери я услышала какой-то непонятный мне шум, доносящийся с улицы.
Когда мы вышли на крыльцо, меня сразу же обдало холодом. После нагретых помещений я в полной мере прочувствовала на собственной шкуре, что на дворе уже осень, и поспешно вжала голову в плечи. Судя по звукам, где-то за плотными постройками работала болгарка. На ступенях сидел неизвестный мне парень казахской внешности, с коротким ёжиком чёрных волос. В руках у него был зажат нож и какая-то толстая, обточенная на конце палка. Встретив и проводив нас заинтригованным взглядом, он, однако, промолчал и вновь принялся срезать тонкие полоски древесины, бросая их себе под ноги.
– …а когда наступит этот день, будет уже поздно! – прокатилось вдруг по двору.
Вздрогнув от неожиданности, я остановилась на гравийной дорожке. В нескольких метрах от меня стояла сгорбленная фигура в сером махровом платке. Женщина стояла ко мне спиной и размашисто жестикулировала. Одета она была так, словно на дворе уже был как минимум декабрь.
– Голодные твари оторвут вам ноги, раздерут вам животы и сожрут ваши кишки! – продолжал вопить довольно грозный старушечий голос. – Но так вам и надо! Вы все подохнете, как и те, что уже лежат в могилах, там, на пустыре!..
– Не слушай, – мягко подтолкнул меня в плечо доктор. – Она сумасшедшая.
Я обернулась на него с абсолютно круглыми глазами и прошептала, боясь привлечь к себе лишнее внимание.
– Что она здесь делает?!
– Живой человек, – неопределённо повёл плечом мужчина. – Не выгонять же нам её за периметр…
– Вы – дети дьявола!!! – завопила женщина на весь двор, потрясая кулаками в воздухе.
– Идём, –
Опасливо оглядываясь на раздающуюся за моей спиной проповедь, то и дело перемежающуюся отборными матами, я добралась-таки до бани. Заострив внимание на сумасшедшей старухе, я даже забыла осмотреть двор и хоть как-то изучить местность вокруг.
– И давно она живёт здесь? – не удержалась я от вопроса, стаскивая с себя грязную одежду и аккуратно складывая её на деревянной лавке несколькими минутами позже.
В бане было тепло и влажно, от стен упоительно пахло деревом и смолой. От этого запаха у меня просто голова пошла кругом! Я готова была ощутить себя самым счастливым человеком во вселенной, если бы не многочисленные «но», то и дело услужливо всплывающие в голове.
– Довольно давно, – отозвался мне скучающий голос доктора из предбанника.
Внутренних дверей здесь не наблюдалось, поэтому и закрыться у меня возможности не было. Покривив душой и понадеявшись на порядочность Романа Александровича, скрытого от меня стеной, я разделась.
– А вам никогда не хотелось от неё избавиться? – на полном серьёзе спросила я. – Это же такая страшная деморализация для всех, кто живёт здесь!
– Может, и хотелось кому-то, – вздохнул доктор. – Но мы ведь не Раскольниковы. А рот ей ничем не заткнёшь, шизофрения. Да и запирать старую женщину, которой и так осталось жить недолго, не по-человечески как-то.
Обычное мыло пахло просто божественно! Тепло, горячей воды вдоволь… Даже не помню, когда я в последний раз с таким блаженством мыла лицо. Ни о чём не думая, я полностью отдалась процессу.
– Значит, ты была в норе, – вдруг вырвал меня из счастливого забытья любопытствующий голос мужчины. – Занятно.
Запоздало вспомнив, что моя тетрадь всё ещё у него, я издала протяжный стон.
– Тебе плохо? – тут же послышалось из-за стены.
– Нет, – выдавила я сквозь зубы. – Всё… в порядке!
Кажется, доктор неплохо там устроился и скрашивал времяпрепровождение лёгким чтивом. Я то и дело слышала шелест тетрадных страниц, мастерски скрывающихся за плеском воды, и всё больше мрачнела. Взвесив в руке ковшик, я подумала о том, как было бы неплохо оприходовать им моего надсмотрщика по голове. Но, боюсь, против вооружённого мужчины эмалированный ковш являлся слабым аргументом.
– Ты закончила? – деловито поинтересовался Роман Александрович, как только звуки моей деятельности стихли. – Я могу войти?
Стоя спиной к выходу, я замерла, всё ещё силясь распутать сеть мокрых волос.
– Ты можешь… что? – смущённо уточнила я, не сразу вникнув в суть вопроса и различив приближающиеся шаги.
Мужские руки сцепились на моих плечах, и я чуть ли не подпрыгнула от внезапности. Взгляд метнулся к оставленному на лавке ковшику – слишком далеко, я не успею дотянуться. Я мелко задрожала от злости и подкатывающего к горлу стыда. «Убью, – мелькнуло в моей голове. – Пусть только попробует!»
– Я не причиню тебе вреда, успокойся, – как ни в чём не бывало попросил меня доктор. – Что со спиной? Тебя избили?