Город моей надежды

Янг Саманта

Теплое дыхание Брэдена лизало мой рот.

– Кончи для меня, детка, - выдохнул он, его бедра двигались быстрее, приближая кульминацию.
– Мне нужно, чтобы ты кончила, Джоселин.

Будто по команде давление в нижней части моего тела взорвалось, и с приглушенным криком я распалась на мелкие кусочки, сжимая Брэдена всем своим естеством.

– Черт, - простонал он, уткнувшись лицом в мою шею.

Его движения стали сильнее, быстрее, пока наконец его собственный крик кульминации не был приглушен моей кожей. Его бедра дернулись к моим, содрогнулись в последний раз,

и его член заполнил меня теплом.

 Мы пытались восстановить наше дыхание. Я так и висела на нем еще какое-то время.

Наконец, Брэден поднял голову и, прежде чем я успела сказать, ухмыльнулся и пробормотал:

– Лучший. Душ. На свете.

***

Брэден посмотрел на открывающийся вид, а затем повернулся ко мне с морщинкой озадаченности на лбу и намеком досады в его глазах.

– И вот мы здесь. Почему?

Стоя позади «Монс Мег» в Эдинбургском замке, я обняла за талию моего мужа, прижалась к нему и, откинув назад голову, посмотрела на него.

– Ты с чего-то решил, что я прихожу сюда лишь в состоянии отчаяния. Думаю, поэтому ты закрылся от меня. Тебе не понравилось то, что я приехала сюда, узнав о нашем ребенке.

Он кивнул, его хватка на моих бедрах усилилась.

– Не стоит ворошить прошлое, Джоселин.

Прошла неделя после нашего примирения. Все наладилось, оставаясь немного хрупким, но в то же время хорошим. Мы встали на следующее утро вместе, но на этот раз, как беременная пара. Брэден был так взволнован, что станет отцом, и на самом деле помогал мне перебороть свои страхи. Я рассказала о том, что снова посетила доктора Причард, и мы оба пришли к решению пойти на сеанс вместе, просто убедить его, что мне гораздо лучше. Посещение терапевта – не то, что хотелось бы Брэдену, но он делал это ради нашей семьи.

– Я и не ворошу, - объяснила я.
– Мне нужно, чтобы ты знал. Я прихожу сюда не только в отчаянии.

Он нахмурился:

– Нет?

– Нет, - улыбнувшись, я покачала головой.
– Я прихожу сюда, когда нуждаюсь в тишине, мире и покое. Поразмышлять. Когда я узнала, что беременна, мою голову переполняли мысли. О моих маме и папе. Бет. Ты. Элли. Элоди. Кларк. Все, кого я люблю. И ребенок. Наш ребенок. Я не знала, напугана я была или счастлива, грустна или взволнована. Неприятное чувство – когда все мысли разом навалились, и невозможно сконцентрироваться. Я пришла сюда сосредоточиться, понять что чувствую. Но ты появился раньше, чем у меня получилось подумать.

– И сделал свои выводы.

– Да. Тогда я хотела поговорить с тобой. Действительно хотела. Мне нужна была твоя помощь.

– А я вел себя как полный ублюдок.

Я засмеялась:

– Я не за этим сюда тебя привела. Я привела тебя сюда, чтобы ты знал, что это не то же самое, что три года назад. Если мне нужно просто о чем-то подумать, я не убегаю от тебя. Но если я прихожу сюда, я хочу, чтобы ты знал - это всего лишь место, где я хочу найти спокойствие и тишину. Я не закрываю его от тебя. Я хочу поделиться им с тобой.

Он наклонил голову и спокойно произнес мне в губы:

– Это твое место. Тебе не нужно им делиться. Я

счастлив, что ты поделилась со мной этим местом, особенно потому, что тебе понадобилось много времени решиться на это.

– Определенно, мне нравится как это прозвучало.

Улыбаясь, Брэден склонил голову, раскрыл свое пальто и вытащил небольшой пакет из внутреннего кармана. Оно было странной формы и очень плохо упаковано.

– Для тебя.

 Ошеломленная, я взяла подарок.

– Что это?

 Он пожал плечами, все еще улыбаясь.

– Просто что-то, чтобы напомнить тебе кто ты есть на самом деле и какой прекрасной мамой станешь.

 Благодарная за эти слова, я быстро развернула подарок, и мое сердце затрепетало в груди. Я узнала, что это.

Серебряная погремушка, и если ее перевернуть – на одной стороне выгравировано мое имя, на другой – имя моей младшей сестры, Бет. Эта погремушка принадлежала мне, а когда появилась Бет, я попросила маму выгравировать на ней и ее имя, чтобы я могла отдать ее своей маленькой сестренке. Моя мама держала ее в шелковой коробочке, в надежде, что мы начали новую традицию – передавать ее из поколения в поколение нашей семьи. Я не рассказала эту историю Брэдену, даже когда выудила ее из хранилища в штате Вирджиния, в ту нашу поездку, посвященную разбору вещей нашей семьи.

 Даже не зная эту историю, он понял, что это для меня очень много значит.

– Я взял ее из коробки со всеми вещами твоей семьи и почистил ее.

Он повернул погремушку в руке так, что имя Бет было обращено наверх.

– Думаю, если у нас родится лапочка-дочка, мы могли бы назвать ее Бет.

Проглотив комок эмоций, заполнивший горло, я кивнула.

– Я бы хотела этого. Спасибо.
– Я обняла руками его шею, сжимая крепко в кулаке погремушку, и поцеловала его.

Мы целовались, сладкие движения наших губ распаляли. Я отстранилась, прижавшись к нему лбом, мое дыхание было тяжелым.

– Как думаешь, мы, наконец, преодолели это?

– Преодолели что?

– Все это дерьмо, - улыбнулась я нахально.
– Думаешь, мы уже все знаем друг о друге?

Брэден покачал головой, снова слившись со мной в поцелуе, а я еще сильнее прижалась к нему.

– Нет, детка. Мы будем меняться вместе каждый божий день. Мы будем узнавать новые вещи о себе, не говоря уже друг о друге.

 Я отстранилась.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что, если твой страх не стоит на пути проницательности, ты невероятно мудрый человек, мистер Кармайкл?

Он закатил глаза:

– Смогу ли я когда-нибудь загладить свою вину?

Я фыркнула и взяла его за руку, решив, что пора спускаться вниз по улице Касл-Хилл.

– Когда я облажалась, ты неуместно шутил об этом в течение нескольких месяцев, да теперь то и дело вспоминаешь, а сам хочешь, чтобы я поставила точку?

Он хмыкнул:

– Я позволю тебе эмоционально манипулировать мной в течение недели.

– Год.

– Месяц.

– Год.

– Полгода.

Я задумалась. Это был довольно длительный период времени для применения пыток и, вероятно, вписывался в беременность.