Город на краю Вечности

Две капли кортизона могут спасти человеку жизнь. Десять капель этого непредсказуемого препарата могут убить. Когда в руках у Маккоя неожиданно сработал оказавшийся неисправным гипоспрей, в тело доктора в течение секунды попала в несколько раз большая доза.

Издав нечленораздельный крик, доктор выбежал с мостика. Данные о кортизоне гласили, что такая доза нередко вызывает паранойю, и по всему кораблю тотчас была объявлена тревога. Но Маккой знал корабль слишком хорошо. Прежде, чем на "Энтерпрайзе" успели организовать поиски, он добрался до транспортаторной

и транспортировался на поверхность планеты, вокруг которой вращался по орбите корабль.

Транспортатор был настроен на наблюдение за каким-то весьма странным явлением на планете, напоминавшим искривление времени. Настройка транспортатора не была изменена; что бы это ни было там, внизу, Маккой теперь был в самом его центре. Кирк предпочёл бы сначала собрать побольше информации, но выхода не было – надо было разыскивать Маккоя. Взяв с собой Спока, Скотта, Ухуру, Дэвиса и одного офицера службы безопасности, Кирк транспортировался на поверхность.

Они материализовались среди бесконечных древних руин. Большинство развалин почти сравнялись с землей, и всё же вокруг оставалось достаточно фрагментов сломанных стен и нагромождённых камней, чтобы Маккой мог прятаться за ними.

Планета была холодной. Тусклое солнце скорбно освещало мир, создавая постоянные серебристые сумерки. Это был мёртвый мир, и он лежал в развалинах. Они тянулись, насколько хватало глаз – развалины некогда существовавшего тут громадного города; но город этот мог быть мёртв уже десять тысяч веков. Нужно много времени, чтобы солнце сделалось таким тусклым и холодным.

Среди этих бесконечных руин один предмет тотчас привлёк внимание Кирка, ибо он выглядел совершенно новым. То было большое восьмиугольное зеркало – хотя было ли это зеркало? Его заключённая в раму, затянутая дымкой поверхность постоянно переливалась. Что бы это ни было, оно блестело – не потускневшее, ясное, нетронутое временем. Рядом с зеркалом стоял куб – такой же ясный, до половины скрытый щебнем и пылью. Спок направил на него свой трикодер.

– Что бы это ни было, – отрывисто произнёс Кирк, – это станет исходной точкой наших поисков. Рассредоточиваемся и начинаем искать.

Группа высадки тотчас рассыпалась – все, кроме Спока, который вместо этого лишь ближе подступил к блестящему предмету.

– Невероятно! – произнёс вулканец.

– Мистер Спок?

– Сэр, именно этот предмет и является источником искривления времени, которое мы засекли из космоса. Я не могу понять, откуда он берёт энергию и как использует её. Это не может быть механизм – во всяком случае, не в том смысле, в котором мы понимаем этот термин, но…

Кирк окинул предмет взглядом.

– Тогда что же это?

В неподвижном воздухе тотчас послышалось низкое гудение, а затем из куба раздался низкий, резонирующий голос.

– Вопрос, – произнёс этот голос. – Вопрос. С тех времён, когда ваше солнце ещё не горело в небе, и не зародилась ещё ваша раса, я жду вопроса.

– Кто Вы? – спросил Кирк.

– Я – Хранитель Вечности.

– Вы механизм или живое существо?

– И

то, и другое – ни то, ни другое. Я своё собственное начало и свой собственный конец.

– Не вижу смысла в том, чтобы формулировать ответы как загадки, – сказал Спок.

– Я отвечаю так просто, как только могу.

– Каково Ваше назначение?

– Я – портал времени. Сквозь меня ушла в другую эпоху великая раса, некогда жившая здесь.

– В прошлое или в будущее? – спросил Спок.

– В прошлое. – Ответ прозвучал, как вздох. – Всегда в прошлое – только в прошлое. В своё прошлое, которое для вас недоступно. Я могу предложить вам лишь ваше прошлое. Смотрите на рождение вашей планеты.

В зеркале стало видно, как из охлаждающейся, изменяющейся огненной сферы появляется Солнечная система… и Кирк каким-то образом знал, что это вовсе не изображение, и они издалека наблюдают за тем, что действительно происходит. В следующий миг они увидели первобытный безбрежный океан; а затем – джунгли гигантских папоротников.

– Мистер Спок, – задумчиво произнёс Кирк, – если это дверь в прошлое, можем ли мы каким-то образом забрать Боунза назад на день и так изменить случившееся? Не позволить, чтобы этот гипоспрей вкатил ему кортизон?

– Для этого его надо сначала найти, – ответил вулканец. – Кроме того, капитан, обратите внимание, с какой скоростью сменяются столетия. Попасть точно в нужный день представляется невозможным.

– Хранитель, а Вы можете изменить скорость, с которой проходит прошлое?

– Я был создан для того, чтобы открывать прошлое именно так, – откликнулся Хранитель. – Я не могу ничего изменить.

Египет возник, расцвёл, пришёл в упадок, исчез. Затонула Атлантида. Закутанные в шкуры варвары внезапно превратились в эллинов. Спок фиксировал всё это на своём трикодере.

– А ведь притягивает, правда? – спросил Кирк. – Один шаг – и ты уже в другом мире…

Крик и скребущий звук прервали его слова. Кирк резко обернулся. Маккой, видимо, всё это время находившийся неподалёку, стремительно нёсся прямо на портал времени. Поблизости не было никого, кроме Спока и Кирка, кто мог бы его остановить.

Выронив трикодер, Спок кинулся наперерез, но Маккой, глядя перед собой безумными глазами, метнулся в сторону. Теперь между ним и порталом времени оставался лишь Кирк, который прыгнул, пытаясь сбить его. Но Маккой сумел увильнуть в последний момент. Кирк со всего размаху грохнулся на землю и перекатился на другую сторону.

– Боунз! – закричал капитан. – Нет!

Но он успел увидеть лишь, как Маккой исчезает в восьмиугольном зеркале, словно поглотившем его тело. Затем всякое изображение исчезло, и в зеркале стало пусто – как тогда, когда они впервые увидели его.

–  Где он? – резко спросил Кирк.

– Он прошёл в то, что там было, – откликнулся голос Хранителя.

В этот момент появилась Ухура, бегом приближающаяся к ним.

– Капитан, – чуть задыхаясь, сказала она. – Я потеряла связь с кораблём. Я разговаривала с ними, и вдруг связь прекратилась. Никаких помех, просто… ничего.