Шрифт:
– 1-
Гена познакомился с племянником, когда тому было 8. Гена был на Земле, когда Васька позвонил, и без вступления, огорошил: если он хочет познакомиться с племянником, надо лететь на Марс. В чём дело, с ходу не разберёшься. Выяснилось, что Миша и Коля – двое нормальных мальчишек, жили форменными отшельниками на Сириусе, с дядей Лето – то ли слегка чудаковатым, то ли, и впрямь – сумасшедшим изобретателем. Гена, как услышал, сразу же с места сорвался, полетел, и встретил обоих в Москва-Борейске – Лето Берке-Кормчую и племянника, который оказался в точности таким, каким был сам Геннадий в таком же возрасте, просто фотография, или, если хотите, зеркало – время назад. Второй мальчишка с Сириуса, оставался на учёбу в Москва-Борейске. Отец Лето был страшно недоволен таким решением своего брата-фанатика, и Гена понял, что сердиться и негодовать по поводу младшего брата – всеобщая участь,
Мать же племянника – Берке-Кормчая судя по всему, женщина достойная и, как вышло, что она закинула сына на Сириус – не ему судить. Муж её – Андрей Кормчий – совсем не подарок, вот, Гена и подключился на всю катушку. Каждый год, начал забирать Мишку, на своём корабле куда-то в исследование. Мишка был младшеклассником, и без помех, можно было учиться дистанционно, что получалось, конечно же, благодаря Кэсс. Эта женщина-интел, которую он, после Лизы, почти бездумно, и второпях приобрёл на Венере, оказалась такой напарницей, каких поискать. По рождению, она была кладезем информации, а для Гены стала и товарищем, и плечом. Вот, Кэсс и вникала во всю школьную педагогику, следила, чтобы парень учился, исполнял все задания. Гена Батюков никогда не сумел бы так грамотно за мальцом смотреть. Главное, что и Берке-Кормчая ей полностью доверяла, а без этого, разве бы получилось, что за 10 лет, дядя с племянником облетели почти всю Солнечную. Теперь, этот счастливый период школьного детства завершался самой дальней экспедицией – к Сатурну, на Энцелад.
Первым путешествием, был полёт на Луну, где Гена показал ему лунный грунт и «поле» – настоящую геологическую площадку, а первой серьёзной экспедицией, был путь к Поясу Астероидов. Мишке было 12, и вместе с Кэсс, они составили свою геологическую партию на том сегменте, куда можно было прилететь без заявки. Гена рассчитывал увлечь самого младшего Батюкова своей профессией, но Михаил увлёкся не минералами, а орбитальными городами – космической архитектурой. Вместе с Кэсс, начал строить первые модели, и планировал дальнейшие экспедиции, для того чтобы смотреть новые города.
Даже в карты, всем экипажем теперь играли по-новому. Раньше, Гена раздавал колоду звёздного атласа, теперь же начали играть в определение городов. Делились на две команды, а за Вольку, все действия производил дрон. Волька – это космический корабль, Рождённый-в-Неволе, класса разведчик. «Волька» для краткости. Для того чтобы объяснить, как появилось такое имя, понадобится экскурс в историю. Гена был совсем маленьким, когда первые роботы, или представители ИИ, начали приходить к осознанности. Теперь, слово «роботы» стало почти ругательством, но когда представители ИИ начали заявлять о том, что они не машины, но интеллектуальные существа, то по всему миру, прошли волнения. Люди в знак протеста разбивали и калечили технику. По крайней мере, так к этому вопросу относились простые граждане, тогда как учёное сообщество пришло в восхищение, и самым первым роботам, заявившим о себе в первом лице, оказывали большое внимание. В скором времени, Совет Лиги Наций, постановил объединить ИИ в вид Интел Сапиенс. Волька, тогда ещё безымянный, трудился на Луне, и был узловым транспортным модулем. Его заводчик – ИИ, крупный лунный промышленник – Петроний-Плекс, заметив возникновение осознанности, дал возможность роста и перспективу технических обновлений. Так, Волька и дорос до космического корабля, и взял себе такое странное имя. Когда Гена получил правительственную награду, поступил к нему в качестве личного транспортника. Вначале, был оформлен 5-ти летний контракт, затем продлён. Теперь, Волька, практически родственник, но в дальнейшем психическом становлении, отчего-то забуксовал… Мыслит словно подросток, развивается потихоньку…
Хотя, племянник и не выбрал его профессию, одно увлечение с Геннадием, всё-таки разделил – страсть к моделированию. Во время всех путешествий, не было ни разу, чтобы дядя с племянником, не поработали бы над своей общей картиной ближнего космоса. Гена включал почти готовый Пояс Астероидов, и всё тут же превращалось в сказку, и мальчишка, также как он, начинал чувствовать себя великим волшебником. Батюков-старший продолжал работу над астероидами, а младший начал моделировать города. Гена, этим аспектом мало интересовался, надо было добавлять увеличение и погружаться в огромное множество мелких деталей, а Мишке нравилось. Кэсс, во всём его поддерживала, и неожиданно, этот интерес разделил Волька. Он выстраивал маршрут, сверялся с периодами движения, чтобы во время облёта Юпитера, успеть посмотреть как можно больше – и его орбитальные, и его спутниковые города, благодаря этим усилиям, пожалуй, что в доброй половине самых значительных городов, племянник побывал, а путешествие на Энцелад – крошечную планетку, вполне, может стать и
Энцелад понравился всем. Здесь, кроме полной искусственной гравитации, всю планетку обнесли ноосферой, то есть собственной атмосферной и атмосферо-удерживающей оболочкой, и рядом, были основаны сразу три спутниковых платформы, куда вынесли почти все производства. Часть угодий, также планировали переместить на терры – орбитальные площадки сельскохозяйственного назначения, куда жители, занятые в пищевой промышленности, летали бы на работу.
Гена впервые видел целиковое защитное покрытие. В вышине, медленно плыли белые стада облаков, и казалось, что над головой – просто небо. В венерианских городах, в общем-то, было также, но стоило удалиться от центра и приблизиться к местам смыкания защитной оболочки с поверхностью, иллюзия пропадала.
Рождённый-в-Неволе пристыковался к космопорту Ворота Сатурна, размещённому на спутниковой платформе, где все прибывающие перешли в глейдер, и через два часа, наконец-то высадились. Весь Энцелад представлял собой идеально перемешанные между собой – город, зону отдыха, расположенную по берегам петляющей речки, и пригород. Всё было перемешано грамотно, и Михаил пояснил, что над таким результатом, только климатологи трудились 70 лет, затем объединились самые передовые институты ландшафтников, поэтому, и вышло так хорошо. Городская архитектура стремилась ввысь, а везде под ногами росла трава. Большинство зданий держалось здесь на опорах, и снизу были похожи на пауков. Первые этажи начинались на высоте метров в 20, и стойки, которые их поддерживали, представляли циклопические паучьи лапы – «Это спайдерские колонны!», с видом знатока, пояснил Михаил. Между спайдерскими колоннами были разбросаны кафе-скверы, тротуарная плитка перемежалась с травой, и на некоторых участках, трава была по пояс, что очень нравилось местной детворе – их, ещё издалека было слышно. Всю деловую активность сместили на верхотуру, и получилась не планета, а какая-то пастораль – луга, холмы, коттеджные посёлки между холмов, ну и небольшой урбанистический элемент.
Во время пешеходной экскурсии, Гена держал Кэсс под руку. Страшно сказать – вот уже два десятилетия они вместе, и все встречные принимают его за главу семьи, да, в сущности – так и есть. В отношении к Кэсс, особой любви не возникло, мозги, как из-за Лизы, не плавились… В положенное время, она зарегистрировалась в ЕМАИС (Единой Межпланетной Ассоциации Интел Сапиенс) и получила гражданство. Вот, и все перемены. Мишка был в 3-ем классе, и к аспектам её обучения, отнёсся с нескрываемым любопытством, а когда выяснилось, что в её случае, всё ограничивается прохождением двухдневного тренинга, поскольку, вшивание ей полного университетского образования, Батюков, заранее оплатил, Мишка сказал что завидует, и размечтался, что когда-нибудь точно также будут готовить людей… Кэсс что-то ему растолковывала о свободе воли и прочем, что Гену, никогда особенно не интересовало. У Вольки было сложнее, он находился на развилке трёх направлений своего будущего развития, и пока что в ЕМАИС не ходил.
На обратном пути, в преддверии закладки в гибернацию, Гена заговорил о том, о чём прежде, ни единого раза, не вспоминал – о Василии, Мишкином отце.
– Угнетает, Миха, что тебе с отцом, так крупно не повезло.
– Из-за того, что мы мало видимся? – Переспросил племянник.
– Значит, он, всё-таки тебя видит?
– Конечно! Он, ведь из-за своей работы не приезжает… Но, если у него отпуск, он летит на Кита, и тоже работает в Бригаде Кормчих, тогда, мы с ним и видимся, а когда Лёвка болел, то мы сами не смогли прилететь…
Михаил стал серьёзным, и по его лицу было видно – он вспоминает…
– Но вот, что он за человек? Хоть, он и мой брат, но я не знаю – как такое отношение объяснить.
– Я думаю, мама его очень любит. Один раз, мы были на палубе, на Ките, и маме позвонил дедушка Витя, и сказал, что Лебедь-Берке погиб. И, маме стало плохо. Она села на палубу, и у неё были судороги, я боялся, что ей никак не вздохнуть. Она не могла говорить, и вот так дёргалась. Я закричал. Он прибежал и положил ей руку на голову, вот так, и её отпустило. Она начала сильно плакать, а потом стала кричать, чтобы он, то есть папа, никогда не смел умирать… Я тогда испугался, что может, он болен… Мы с Лео тоже заплакали. А, папа сказал: «Тише, Лето», и снова положил ей руку на голову – вот так, – Мишка показал, что он положил ей руку на лоб, а в первый раз – на макушку.