Город несколько лет спустя
Шрифт:
Когда небо расцветилось фейерверками, Джекс уже карабкалась по пожарной лестнице на четвертый этаж дома. Заглянув в окно, она увидела темные силуэты двух часовых, любующихся салютом у окна на противоположной стороне холла.
– Никогда не видел ничего подобного! – восхищенно выдохнул один из них.
Солдаты не заметили, как тень скользнула за их спинами к двери спальни Четырехзвездного. Притворив дверь за собой, Джекс некоторое время стояла в полной темноте, прислушиваясь к равномерному дыханию спящего человека, затем подкралась к кровати. Луч лунного света освещал лицо генерала. Вблизи он казался намного старше. Седые волосы спутались во
Затаив дыхание, она вытащила тряпочку, смоченную эфиром, из пластикового пакета. Когда Майлз выдохнул, девушка аккуратно приложила материю к его носу. Голова генерала беспокойно заметалась по подушке, затем веки его задрожали, дыхание выровнялось, стало спокойным и глубоким. Черты лица разгладились.
Когда Джекс убедилась, что Майлз спит, она спрятала тряпочку в пакет и распахнула окно, впустив в комнату вечерний воздух, подпорченный, правда, зловонием. Избавившись от легкого головокружения и сонливости, вернулась к кровати.
Странно интимным жестом девушка отвела со лба генерала седую прядь. Сейчас он был совсем не похож на врага, внушающего ужас. Просто старый и безмерно усталый человек. Джекс обвела глазами комнату. Форма генерала аккуратно сложена на стуле; фуражка висит на спинке; на столе стоит бутылка виски, произведенная еще до Чумы. На столике рядом с кроватью лежит открытая книга в мягкой обложке – судя по всему, шпионский роман.
Красной краской, которая уже успела стать ее отличительным знаком, девушка вывела «УБИТ» на его лбу и свое имя на щеке. Когда во сне Майлз начинал поворачивать голову, ее сердце замирало, и она тотчас подносила к его носу пропитанную эфиром тряпочку. За окном все еще грохотали фейерверки. То тут, то там залпам вторили ружейные выстрелы.
Джекс старалась не отвлекаться на тревожащие звуки – слишком мало . времени. Закончив, она вложила в руки Звездуну «Свидетельство о смерти» и подошла к окну. Улица внизу была тиха и безлюдна. Муниципальное здание закрывало луну, давая лазутчице отличное укрытие.
Девушка привязала один конец прочного каната к изголовью кровати, другой выкинула из окна и бесшумно соскользнула по нему к темной земле. Небо над ее головой расцвечивалось искрящимися узорами. Как только ее ноги коснулись асфальта, из-за угла на аллее показался солдат. Джекс вжалась в стену дома, стараясь слиться с ночью, но она была уверена – он ее заметил. Часовой метнулся к стоящей на обочине машине и замер, вглядываясь в темноту. Пока он не стрелял. В наступившей тишине девушка почти ощущала его дыхание, почти слышала мысли. Столько раз его пугали тени, он стрелял в призраков. Что там, в темноте? Еще одно привидение? Или реальная угроза?
Джекс понимала: главное сейчас – затаиться, убедить его, что увиденное – лишь плод его воображения; стоит ей побежать, и он, не раздумывая, откроет огонь. Она отчаянно боролась с паникой.
Внезапно она уловила краем глаза движение на другом конце улицы. Запах марихуаны. Аллея заполнилась невесть откуда взявшимися людьми: мужчины и женщины шагали рука об руку. Казалось, их лица светятся в темноте. В руках у некоторых плакаты: «Штаты – прочь из Центральной Америки!» и «Долой войну!». До Джекс доносился невнятный гул огромной толпы, сливающийся в речитатив «Остановить войну!».
Солдат из-за машины принялся палить по демонстрации, но люди не обратили на него ни малейшего внимания. Колонна продолжала идти. Часовой бросился наутек.
Джекс вышла
Бесшумно двигаясь по холодному темному туннелю, она улыбалась, чувствуя на своем лице призрачное солнце далеких добрых времен. Еще долго она слышала наверху невнятный гул демонстрации. Джекс бежала, переполняемая истеричной радостью, которая часто сопровождает счастливое избавление от опасности, а вслед ей несся глухой речитатив: «Нет войне!»
Робот возвращался в штаб, когда темноту под его автожиром разорвала вспышка золотого света. Сначала он принял ее за залп фейерверка, но, свесившись вниз, ничего не увидел. Его окружала полная темень. Подняв голову, Робот понял, что ошибся. В небе над Городом парил золотой Ангел.
Разглядеть создание в деталях не удавалось – только блеск золотых глаз и отсвет лунного света на отполированных крыльях. Но Робот физически чувствовал его присутствие, остро, как разряды электрического тока, пропускаемого через тело. Ангел пришел за ним.
Летательный аппарат следовал за небесным посланцем, даже когда тот опускался совсем близко к крышам домов, виляя по узким улочкам. Робота наполнило странное чувство, что все, что с ним происходит сейчас, правильно. Так оно и должно быть. Ангел так прекрасен! Механик любовался красотой механизмов, взаимодействующих без малейшей заминки. Простота и совершенство поглотили все его внимание, он даже не заметил, как оказался в центре Города. Они летели в считанных сантиметрах над крышами, но Робота это не волновало. Главное для него было не потерять Ангела из виду, ни на минуту. Однако в следующее мгновение его отвлекли звуки выстрелов. Несколько солдат палили в брошенную на тротуаре машину. В секунду, ослепительную, как вспышка серебряной молнии, он увидел, что за ней прячутся Дэнни-бой и Змей. Патруль Майлза медленно окружал их, сжимая кольцо.
Все происходило, как в замедленной съемке, и заняло то ли несколько мгновений, то ли целую вечность, он не понял, да ему было и не важно. Змей тянется за оружием; лицо Дэнни-боя перепачкано гарью; глаза солдат светятся голодным блеском разъяренных волков, возбужденных запахом крови. Робот точно знал, что надо делать; он знал, зачем Ангел привел его сюда. Он что-то крикнул, и звук его голоса слился с ревом мотора, когда резким движением механик направил свой аппарат вниз.
Ах, это была такая чудесная ночь! Свежий прохладный ветер ласкал его лицо, сердце бешено колотилось в груди. Робот громко рассмеялся, когда, стремительно приближаясь к асфальту, увидел искаженные ужасом лица солдат.
– Я это сделала! Я его убила! Пометила и убежала, никаких проблем! – дрожащим голосом сообщила Джекс Лили, врываясь в штаб, расположенный в жилом здании в Пасифик Хайте.
Руки Джекс тряслись, и она никак не могла их унять.
– А где остальные? Еще не вернулись?
– Пока нет, – ответила Лили. В ее голосе отчетливо звучала тревога. – Фейерверк закончился полчаса назад, но никто еще не пришел. Джекс, да ты же вся дрожишь!