Город Ночи
Шрифт:
— Почему бы тебе не выйти отсюда и не поискать слонов? — предложила Ганни.
— Ты о чем сейчас говоришь… о слонах?
— Ты не найдешь их, как и крыс. Когда я разравнивала мусор, они встречались мне постоянно, разбегались во все стороны из-под ножа бульдозера, а последние три дня я их не вижу.
— Может, теперь они зарываются глубже, по мере того, как мы наполняем котлован.
— Так у нас их пять? — спросила Ганни.
— Пять крыс?
— Я слышала, сегодня привезли пять трупов Старых.
— Да, — кивнул Ник, — и еще троих утраченных.
— Значит,
— Луизианское лето, что ты хочешь.
— Я не жалуюсь, мне нравится солнце. Я бы хотела, чтобы оно светило и ночью.
— Когда светит солнце, ночи быть не может.
— В этом и проблема, — согласилась Ганни.
Разговор с Ганни Алекто всегда держал его в напряжении. Красотка, конечно, и с галеоном справлялась ловко, но мысли у нее постоянно скакали, что сказывалось по ходу разговора.
У каждого Нового человека был свой ранг. На самом верху находились Альфы, правящая элита. За ними следовали Беты и Гаммы.
Ник, как управляющий свалкой, был Гаммой. Работали у него только Эпсилоны.
Эпсилонов создавали и программировали для тяжелого физического труда. Они не слишком-то отличались от машин, и в будущем им предстояло заменить собой многих заводских роботов.
Никакой классовой зависти среди Новых людей не допускалось. Согласно заложенной программе каждый был полностью доволен рангом, с которым родился, и не стремился подняться выше по социальной лестнице.
Эпсилоны вроде Ганни Алекто, при прямой информационной загрузке, разумеется, получали гораздо меньше знаний, чем Гаммы вроде Ника. А объем закачанной в него информации не шел ни в какое сравнение со знаниями любого Беты и уж тем более Альфы.
Помимо плохого образования, Эпсилонов отличали и слабые умственные способности. Последнее указывало на то, что мозг им конструировали не с таким тщанием, как мозги Гамм, Бет и Альф.
— Убегать, увечье, уголь, удав, уединение, утратить. Утратить! Утраченные! Ты сказал, их у нас трое. Как эти трое выглядят?
— Я их еще не видел, — ответил Ник.
— Они будут глупо выглядеть.
— Я в этом уверен.
— Глупо выглядящие утраченные. Вечером позабавимся.
— С нетерпением этого жду. — И тут Ник говорил чистую правду.
— И куда они подевались?
— Грузчики положили их в холодильную камеру.
— Крыс?
— Я думал, ты про утраченных.
— Я про крыс. Недостает мне этих маленьких зверьков. Ты не думаешь, что у нас появились кошки, а?
— Я не видел никаких кошек.
— Тогда бы стало понятно, почему нет крыс. Но, если ты не видел кошек, я тебе верю.
Если бы Ганни пришлось жить среди Старых людей, она бы не смогла сойти за одну из них… или ее определили бы в слабоумные.
Но для нее не было жизни вне свалки. Она находилась на территории «Кроссвудс» двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, спала на койке в одном из трейлеров, которые служили общежитиями.
Несмотря на все ее недостатки, была отличной бульдозеристкой,
Ганни слезла с краешка стола.
— Ладно, возвращаюсь в котлован… а вечером повеселимся, да?
— Обязательно повеселимся, — кивнул Ник.
Глава 30
После разговора с Кристиной Эрика Гелиос прошлась по тем комнатам особняка, которые еще не видела.
Роскошный домашний кинотеатр убранством в чем-то копировал залы дворцов Санкт-Петербурга. Этим Виктор почтил память своего бывшего друга, Иосифа Сталина, коммунистического диктатора и мистика.
После крушения Третьего рейха, которое стало страшным ударом для Виктора, Иосиф Сталин направил огромные средства на исследования, связанные с созданием Новой расы. Иосиф настолько уверовал в способность Виктора создать полностью контролируемых людей, что по его приказам так или иначе умертвили сорок миллионов граждан Советского Союза еще до того, как Виктору удалось отработать технологию резервуаров сотворения.
Стремясь жить вечно, Иосиф позволил применить на себе некоторые из методов, с помощью которых Виктор успешно продлевал собственную жизнь (на тот момент он прожил почти что двести лет). К сожалению, у Сталина, вероятно, была не выявленная раньше опухоль мозга или какая-то другая болезнь, потому что на тот период, когда он проходил процедуры, способствующие продлению жизни, он напрочь оторвался от реальности и превратился в параноика.
А потом на ладонях Сталина начали расти волосы, чего никогда не случалось с Виктором. Более того, Сталина начали охватывать приступы неконтролируемой ярости, которую он вымещал или на окружающих его людях, или на мебели, а то и на собственных сапогах.
Ближайшие соратники диктатора отравили его и сочинили сказочку о его смерти, чтобы прикрыть совершенный ими государственный переворот. С Виктором в который раз поступили несправедливо, полностью лишив его финансовой поддержки.
Всю информацию о богатой событиями жизни Виктора Эрика получила в резервуаре сотворения, но говорить об этом она имела право только со своим мужем. Ее ввели в курс дела лишь для того, чтобы она могла полностью осознать величие Виктора и грандиозность его побед и достижений.
После кинотеатра она заглянула в музыкальную комнату, в зал приемов, в большую и маленькую гостиные, в уютно обставленную комнату для завтрака, в охотничий зал, в бильярдную, в бассейн и наконец добралась до библиотеки.
При виде такого количества книг ей стало не по себе, потому что она знала: книги тлетворны, даже смертельно опасны. Они привели к смерти Эрику Четвертую, которая слишком уж их начиталась.
Тем не менее Эрике не оставалось ничего другого, как привыкать к библиотеке, потому что во время приемов, которые устраивал Виктор для важных гостей, сплошь принадлежащих к Старой расе, именно здесь они после обеда пили коньяк или другие напитки. И хозяйка дома не могла позволить себе выказать неприязнь к этим жутким книгам.