Город отражений
Шрифт:
Так, если верить этим советчикам, на экзамене попадают под раздачу прежде всего те из студентов, которые пришли первыми. На них-то Лужин в основном и тратит силы. После чего, естественно, устает, может даже прогладывается. Закон-то сохранения энергии никто не отменял! И студента, подошедшего к его столу не первым, а к примеру двадцатым или тридцатым, мучает уже не так сильно, как первый десяток его сокурсников. Ибо даже у таких преподавателей чувство профессионального долга рано или поздно отступает
На эти-то желания, должные рано или поздно вмешаться в ход экзамена, я отчасти и рассчитывал. Именно отчасти, потому что необходимости подготовки к экзамену никакие хитрости не отменяют. Даже шпаргалка бесполезна, если не понимаешь смысла того, что в ней содержится. Если вот показать эту мешанину матриц и векторов студенту… ну, к примеру, с истфака, бедняга ведь в осадок выпадет, я гарантирую это.
Что до меня, то на вопрос, готовился ли я, ответ будет, скорее, положительный. И учебники я читал, и листал конспект, который более-менее старательно заполнял на протяжении всего учебного года. Но при этом я убежден, что невозможно подготовиться к экзамену до такой степени, чтобы тебя нельзя было завалить. Во-первых, можно нарваться такого вот злыдня, прямо родного брата Шапокляк, как доцент Лужин. Во-вторых человеческий мозг несовершенен и какие-то темы он понимает лучше, какие-то хуже. Для меня же тем из последней категории в курсе аналитической геометрии нашлось несколько. И я с внутренним содроганием надеялся, что ни один из соответствующих билетов мне не достанется. Иначе пропаду. Завалить меня ретивому доценту труда не составит — не важно, устал он или нет.
Народу возле нужной мне аудитории собралось немного — всего-то человек шесть. Да и те не торопились, не рвались внутрь, предпочитая робко отираться невдалеке от двери… держась от нее на дистанции не менее метра. Не иначе, время тянули. Или наивно полагали, что перед смертью таки можно надышаться.
Впрочем, мой насмешливый настрой тоже продержался недолго. Вмиг улетучился, стоило мне подойти к двери и дотронуться до ее ручки. В груди похолодело, поджилки затряслись — и ноги сами заставили меня отступить.
— Ну? Как там? — для приличия поинтересовался я у ошивавшихся рядом однокурсников.
— Уже четверых завалил, — без энтузиазма ответил один из студентов. Чем, само собой, боевого духа мне не прибавил.
Томясь в нерешительности, я уже собирался присоединиться к этой кучке бесплодно томящихся бедолаг, когда дверь аудитории внезапно открылась. Вышел из нее, впрочем, не Лужин — дабы призвать к своему столу тех, кто остался. Но лишь очередной из студентов.
Выглядел он… как бы получше сказать? Наверное, колоритно. Высокорослый и худощавый как жердь. Патлы до плеч и ниже,
Не иначе, футболка по совместительству служила рекламой какой-то группы — не то культовой, но мне почему-то незнакомой, не то широко известной в узких кругах. Скорее всего, последнее. Причем студент этот явно принадлежал к означенным кругам. Я ни разу не видел его ни на лекциях, ни на семинарских занятиях. И потому почти уверен: весь семестр… а то и весь курс этот человек был чрезвычайно занят поиском смысла жизни. Для чего усиленно пьянствовал, накуривался всякой дряни и истязал уши творчеством любимой группы. До гранита науки ли ему было? Зато теперь вспомнил, что могут отчислить, а чтобы не отчислили, необходимо что-то там сдавать.
— Трояк! — небрежно бросил патлатый студент в ответ на оценивающе-выжидающие взгляды однокурсников, — мне хватит. Главное, сдал.
Действительно, подобной публике хватало даже тройки. С последней же фразой никому и вовсе не пришло бы в голову спорить. Действительно, человек сдал, иначе говоря, отмучился. Тогда как кое-кому мучения только предстояли.
А вот следующий поступок поклонника рваных джинсов и неведомого «Соулсвардена» меня немного ошарашил. Прежде чем убраться прочь, оставляя за спиной свалившуюся с плеч гору, он подскочил ко мне и торопливо зашептал в ухо:
— Я там у билета уголок подогнул. Тринадцатый номер. Иди, сдавай… успевай, пока не поздно.
И я решился — исключительно, чтобы успеть. Врал патлатый раздолбай или нет, я тогда еще не знал. Но если слова его были правдой, то мне крупно повезло. Во-первых, вопросы из тринадцатого билета я считал довольно легкими, а во-вторых само это число полагал для себя счастливым. Поскольку родился тринадцатого числа. Не ахти какой весомый аргумент для человека, получающего естественнонаучное образование. Даже позорным его можно назвать в некотором роде. Но другого не было, а в трудной жизненной ситуации человеку простительно понадеяться хоть на маленькое чудо.
И должен сказать, что на сей раз надежда оправдалась — патлатый студент не соврал. Примерно через час я вышел из аудитории с оценкой «хорошо» в зачетке. В случае с Лужиным даже четверку получить казалось великим достижением.
Окрыленный столь внезапным успехом, я чуть ли не вприпрыжку вышел из универа, устремляясь навстречу жаркому июньскому дню. И еще много-много других дней ждали меня впереди — хороших и разных.
12 октября — 3 ноября 2015 г.