Город падших ангелов

Кассандра Клэр

Саймон вспомнил, как Камилла сказала: «Когда его последователи увидят, что ты со мной, они оставят его и присоединятся к нам. Я верю, что за страхом перед ним все еще прячется верность мне. Когда они увидят нас вместе, страх уйдет, и они будут на нашей стороне».

— Знаешь, — сказал он, — мне сделали другое предложение.

Рафаэль посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Предложение чего?

— Просто… предложение, — сказал Саймон неуверенно.

— Ты слабак в таких делах, Саймон Льюис. Я бы посоветовал тебе даже не пытаться.

— Хорошо, — сказал Саймон. — Я пришел сюда, чтобы рассказать тебе кое-что, но теперь я не стану этого делать.

— Я

так понимаю, ты теперь также выкинешь мой подарок на день рождения, — сказал Рафаэль. — Это очень печально.

Он придвинул свой мотоцикл и перекинул ногу через сидение, заводя двигатель. Из выхлопной трубы вылетели алые искры.

— Если ты снова побеспокоишь меня, Светоч, лучше тебе иметь хорошую причину. Или в следующий раз я не прощу тебя.

С этими словами мотоцикл рванул вперед и ввысь. Саймон наклонил голову, наблюдая, как Рафаэль, словно ангел, в честь которого он был назван, взлетел в небо в шлейфе огня.

Клэри сидела, держа свой блокнот на коленях, и задумчиво жевала конец карандаша. Она рисовала Джейса сотни раз — она считала это своей версией того, как девушки пишут о своих парнях в их дневниках — но, казалось, она никогда не могла изобразить его в точности, как он есть. С одной стороны, было невозможно заставить его стоять смирно, поэтому она подумала, что пока он спит, у нее все получится — но все равно, рисунок получался не таким, как она хотела. Он не был похож на него.

Она отбросила блокнот на одеяло, устало вздохнув, притянула к себе колени, глядя на него. Она не ожидала, что он уснет. Они отправились в Центральный парк пообедать и потренироваться на улице, пока погода позволяла. Но выполнили только один из пунктов плана. Коробки от еды на вынос из «Таки» были разбросаны в траве возле покрывала. Джейс съел очень мало, бесцельно поболтав вилкой в своей упаковке кунжутной лапши, прежде чем отбросить ее в сторону и растянуться на покрывале глядя в небо. Клэри сидела, глядя, как облака отражаются в его чистых глазах, как выделяются мускулы на руках, скрещенных за головой, на прекрасную полосу его тела, обнажившуюся между краем футболки и поясом его джинсов. Ей хотелось дотянуться и провести рукой по его твердому плоскому животу, но вместо этого она отвела взгляд и достала свой блокнот. Когда она повернулась к нему, держа карандаш в руке, его глаза были закрыты, а дыхание стало спокойным и ровным.

Теперь она сделала уже три наброска, но не приблизилась к тому, чего хотела добиться. Глядя на него, она удивлялась, почему не могла нарисовать его. Свет падал идеально, мягкий бронзовый октябрьский свет, который отливал бледно-золотым на его золотистых волосах и коже. Его закрытые веки были очерчены чуть более темным золотом, чем волосы. Одна рука лежала на груди, а другая была откинута в сторону. Лицо его было расслаблено и беззащитно во сне, черты мягче и менее острые, чем когда он бодрствовал. Возможно, в этом была проблема. Он редко был так расслаблен и уязвим, поэтому было трудно поймать его черты в таком состоянии. Это ощущение было… незнакомым.

И тут он зашевелился. Он начал словно задыхаться во сне, а глаза под веками задергались из стороны в сторону. Его рука дернулась, сжалась на груди, и внезапно он подскочил, чуть не сбив Клэри. Его глаза распахнулись. Какое-то время он выглядел абсолютно ошеломленным и стал очень бледен.

— Джейс? — Клэри не могла скрыть своего удивления.

Его глаза сфокусировались на ней; мгновение спустя он прижал ее к себе без обычной осторожности, усадил к себе на колени и отчаянно поцеловал, запуская руки в ее волосы. Она почувствовала, как бились их сердца, и покраснела.

Они были посреди парка, и люди вокруг наверняка пялились.

— Ой, — сказал он, отстраняясь, а его губы изогнулись в улыбке. — Прости. Ты, должно быть, не ожидала такого.

— Это был отличный сюрприз, — ее голос показался ей низким и гортанным. — Что тебе снилось?

— Ты, — он намотал локон ее волос на палец. — Мне всегда снишься ты.

Все еще находясь у него на руках, с ногами перекинутыми через него, Клэри сказала:

— О, правда? Потому что мне показалось, что у тебя был кошмар.

Он наклонил голову на бок и посмотрел на нее.

— Иногда мне снится, что ты оставила меня, — сказал он. — Я постоянно размышляю о том, когда ты догадаешься, насколько лучше могла бы жить, и оставишь меня.

Она коснулась его лица кончиками пальцев, проведя по его скулам, щекам и к изгибу его губ. Джейс никогда не говорил ничего подобного никому, кроме нее. Алек и Изабель, которые жили с ним и любили его, знали, что под защитной оболочкой из юмора и искусственного высокомерия все еще скрывались острые осколки памяти о детстве. Но она была единственной, с кем он делился этим вслух. Она помотала головой; волосы упали на ее лоб, и она смахнула их нетерпеливо.

— Хотела бы я говорить, как ты, — сказала она. — Все, что ты произносишь, слова, которые ты выбираешь, идеальны. Ты всегда можешь найти подходящую цитату или фразу, чтобы заставить меня поверить, что ты меня любишь. Если я не смогу убедить тебя, что никогда не оставлю тебя…

Он взял ее за руку.

— Просто повтори это.

— Я никогда тебя не оставлю, — сказала она.

— В независимости от того, что случится?

— Я никогда не сдамся, — сказала она. — Никогда. То, что я чувствую к тебе… — Она запнулась на этих словах. — Важнее этого я ничего не чувствовала.

Проклятье, подумала она про себя. Это звучало совершенно глупо. Но, казалось, Джейс так не думал; он задумчиво улыбнулся и сказал:

— L’amor che move il sole e l’altre stelle.

— Это латынь?

— Итальянский, — сказал он. — Данте.

Она провела кончиками пальцев по его губам, и он вздрогнул.

— Я не говорю по-итальянски, — сказала она нежно.

— Это означает, — сказал он, — что любовь это величайшая сила в мире. Она способна на все.

Она освободила свою руку из его, заметив, что он наблюдал за ней сквозь полуприкрытые веки. Она оплела руками его шею, наклонилась вперед и дотянулась до его губ своими — не целуя, а просто касаясь губами. Этого оказалось достаточно; она ощутила, как ускорился его пульс, и он потянулся вперед, пытаясь поймать ее губы своими, но она помотала головой, всколыхнув свои волосы вокруг них, словно занавесь, которая скрыла бы их от глаз прохожих в парке.

— Если ты устал, мы можем вернуться в Институт, — сказала она полушепотом. — Поспи. Мы не спали в одной кровати с… с того дня в Идрисе.

Их взгляды встретились, и она знала, что он вспоминал то же, что и она. Бледный свет, проникающий сквозь окно маленькой гостевой комнаты Аматис, отчаяние в его голосе. «Я только хочу уснуть и проснуться вместе с тобой, хотя бы раз, один раз в жизни». Всю ночь они провели бок о бок, касаясь только руками. С тех пор они прикасались друг к другу гораздо больше, но ни разу не провели ночь вместе. Он знал, что она предлагала ему куда больше, чем сон в одной из пустых институтских спален. Она была уверена, что он видел это по ее глазам — хотя сама она и не могла точно определить, что она была готова ему предложить. Но это было не важно. Джейс никогда не попросил бы ее о том, что она не хотела бы дать.