Город Палачей
Шрифт:
Когда какому-то вифлеемскому градоначальнику загорелось построить родильный дом, он не нашел ничего лучшего, как заказать проект сумасшедшему инженеру Ипатьеву, которому тогда было чуть ли не сто лет. Наверное, никого другого просто найти не могли - в такой-то глуши. Врачи, ознакомившиеся с проектом, и строители, которым передали бумаги, оценили произведение Ипатьева очень высоко. Строили под строгим присмотром разных инспекторов-контролеров, ни на йоту не отступая от чертежей. Над входом вывели готической вязью надпись - Feuer macht frei. Градоначальник заподозрил неладное, едва увидел надпись над входом, а оказавшись внутри, и вовсе впал
При Великом Бохе крематорий модернизировали, а потом к нему пристроили кочегарку. В самом бастионе находился зал прощания с площадкой посередине, на которую ставили гроб, опускавшийся в устроенную под землей печь системы "Топор". Меконг показывал мальчику, как действует лифт-катафалк, объяснял назначение основных частей печи - генератора, куда загружался уголь, рекуператора с его смежными, идущими в противоположных друг другу направлениях каналами, и камеры для сожжения, разогреваемой генераторным газом до белого каления.
– Через соединительные проходы генераторный газ поступает затем в каналы рекуператора, - увлеченно объяснял чокнутый на технике китаец. Раскаляя стенки этих каналов, газ нагревает и стенки противоположных каналов рекуператора. После этого я открываю клапаны и запускаю снизу в противоположные каналы рекуператора уличный воздух - он проходит до самого верха и приобретает температуру около тысячи градусов по Цельсию, и тогда уже поступает в камеру для сожжения. Закрываю шибер, пускаю газ из генератора в первые каналы рекуператора, а в камеру закатываю гроб. Через час-полтора от трупа остается килограмма полтора праха.
– А что выходит через трубу, если все сгорает?
– спросил мальчик.
– Продукты неполного сгорания.
– И сердце?
– Оно сгорает дотла.
– Ага. Значит, главный продукт неполного сгорания - душа?
Меконг с серьезным видом кивал бритой головой.
– Да, потому что только человеческая душа может быть приравнена к вечным стихиям.
Пораженный Август понял, что судьба дает ему редчайший шанс: он может позаботиться о душах человеческих, которые перейдут в жизнь вечную, не нуждаясь в услугах портных и штопальщиц. После школы он стал помощником Меконга, хотя тот и предупредил его, что в основном им придется пахать в кочегарке, поскольку крематорий в Городе Палачей не пользуется популярностью: последний раз его запускали, чтобы сжечь левую руку Мики Друстанова, попытавшегося по пьянке на спор остановить циркулярную пилу.
– Но у руки нет души!
– воскликнул Август.
– Ты будешь смеяться, но она есть у Мики, - печально улыбнулся Меконг.
– Зачем ты сюда нанялся? Ведь ты окончил школу с золотой медалью. Ты мог бы поступить в университет.
– Я влюбился, - признался Август.
– Она ни за что не уедет отсюда, поэтому я остаюсь здесь.
– Ну что ж, может, пора показать тебе и более чудесные творения человеческих рук.
– Меконг звучно чмокнул погасшей
– Если хочешь, в субботу сходим на паровоз.
Железная дорога, проходившая через городок, была ликвидирована задолго до появления на свет Люминия-младшего. По приказу Хрущева ее разобрали и увезли - рельсы, шпалы, гравий, крупнозернистый песок, будки обходчиков, шлагбаумы с переездов и колокол, предупреждавший об отправлении поездов, запахи креозота, горелого угля и донника, густо росшего на полосе отчуждения, - осталось лишь здание вокзала со ржавым расписанием и черными дырами касс, в глубине которых гнездилась слизистая вонючая тьма со своими больными детенышами...
То ли по приказу, то ли по стечению каких-то обстоятельств ликвидаторы не тронули участок пути к югу от городка и несколько паровозов. Из двух паровозов умельцы соорудили бесперебойно действовавший самогонный аппарат, снабжавший чистейшей водкой население, больницу и Африку. А один локомотив стал чем-то вроде игрушки для Меконга, который в свободное время обязательно наведывался сюда, чтобы осмотреть паровоз и подтянуть гайки, протереть медь и стекло, а то и разжечь в топке огонь, раскочегарить, поддать жару и напугать городок и окрестных жителей настоящим гудком высшей пробы - с переливами, паузами и густой финальной "до".
В ближайшую же субботу они с Августом прогулялись за город, и Меконг показал мальчику паровоз, объясняя его устройство с такой же дотошностью, с какой растолковывал назначение и функции крематория. Они раскочегарили топку, Люминий-младший дал гудок, и Меконг повел паровоз в сторону города. Из домов выскакивали изумленные люди, навстречу бежали орущие мальчишки, козы и гуси, облака на сером небе вдруг разошлись, и когда паровоз приблизился к вокзалу, в глаза всем ударило яркое солнце, брызнул мелкий теплый дождик, по всему городку забили охотничьи ружья, и пожарный духовой оркестр, репетировавший на площади, вдруг ударил во все трубы, барабаны и тарелки "Прощание славянки" и стройно зашагал по главной улице, грохоча кирзовыми сапогами по булыжнику и сверкая серебром и медью - с непременной тетей Брысей во главе: как всегда, она была совершенно голой, в белых носочках козьего пуха и с медной трубой, змеем обвивавшей ее необъятное спелое тело.
Август взирал на это внезапное торжество широко открытыми остановившимися глазами, не понимая, откуда и почему взялась вдруг вся эта радость в нем, в Меконге и в остальных людях, но радость от этого только усиливалась и била в ноздри, вышибая слезу.
Позволив мальчишкам повисеть на поручнях и подножках паровоза, Меконг дал протяжный гудок, дал задний ход, и паровоз медленно покатился к прежнему месту, где и остановился, подпертый стальными башмаками.
– А дальше?
– спросил Август.
– Дальше ничего, - ответил Меконг, закуривая трубочку.
– От вокзала на юг осталось железного пути ровно три уставных мили - двадцать две тысячи четыреста четыре метра. До Хайдарабада не дотянешь.
– До Хайдарабада?
– Говорят, именно туда и прокладывали дорогу, и даже однажды прогнали пробный пассажирский состав с узкими буквами на вагонах.
– С узкими?
– На табличке стандартной длины слова "Владивосток" или "Хайдарабад" приходится писать узкими буквами, иначе название не влезет. Дорога протянута не на восток, а на юг - значит, в Хайдарабад. Про это все знают. Мечта, значит. Куда же еще?