Город с названьем Ковров-Самолетов
Шрифт:
НИНА. Ах, где я, что со мной делали…
ВОЛОДЯ. Нина, это из какой-то пьесы. Сейчас будет все о\'кей! Я мощный энергодонор… понимающий человек сказал! Ну, вот уже как цветочек! (Не фига себе цветочек – девяносто килограмм.) Не тормози, пошли на солнечную сторону. (Берет все девяносто кг в охапку и выволакивает на лестницу; там выставляет Нинину круглую голову в форточку; Саша топчется рядом.)
НИНА (как заведенная). Ах, где я, что со мной делали…
ВОЛОДЯ (очень серьезно). Нина, сейчас мы с тобой пойдем вдвоем в отдел к Александру Иванычу Максакову.
НИНА (неуверенно). А Марианна? Как же я ее одну там оставлю? Г. Е. ее съест.
ВОЛОДЯ (еще серьезнее). Это кто кого съест! (Делает круглые глаза.) Речь идет о жизни и смерти. (Нина покоряется, и Володя сдвигает ее с места, взявши под белы руки.)
САША (перестает топтаться и пытается осмыслить события). Всё страньше и страньше… Ой, это, кажется из «Алисы». (Убегает за кулисы.)
Ход белых. Три волхва пришли в ЭНИН. Прошли через охрану с разводными ключами в руках. А. М. ткнул вахтеру удостоверенье газовой конторы – у него таких набралось до фига за долгую и компанейскую пролетарскую жизнь, на все случаи. Марианны нет – ищи ветра в поле. Саша сидит в отделе у Максакова, мурлычет над Ниной. Володя лежит на полу перед запертой дверью шефа, белее белой бумаги. В приступе отчаянья А. М. выбрасывает лозу в открытое окно, закрутив, как игрушечную летающую тарелку. И она возвращается, пронизанная чем-то вроде шаровой молнии, будто кошка в обруч прыгнула! Все это падает на пол, пылая… гаснет… я вижу своими глазами. Вещие трое глядят неотрывно. Порозовели уж щеки Володи. Только костюм его, стрижка – другие. Стали, как на фотографии ретро… той, из конверта, у Рема с Виленом.
ВОЛОДЯ (встает). Конечно, А. М., кто же еще. Надо драть когти отсюда. Считай до трех… в следующий раз он меня достанет… Хватит испытывать судьбу. Где Саша?
ТОЛСТЫЙ и ТОНКИЙ (хором). Ожившая фотография!
ВОЛОДЯ (ощупывает себя). Опять маскарад… слава Богу, это я… все помню. С утра он на Нину наехал! А. М., она не стала вампиршей?
А. М . (крутит лозой). Нина в этих стенах… все в норме. К ней не прилипло… слишком мягка… то есть добра.
ВОЛОДЯ. Но дед здесь побывал… мне кажется… пока я тормозил.
А. М. Ему было всего сорок два. По возрасту вы до него уже доросли. Сами видите… где-то он остался, куда не всех подряд берут… только таких вот подвижников. (Наставляет лозу на дверь Г. Е.) Там пусто… вампирчик весь вышел. Отмычка при мне. Все по местам! Вилен – на лестницу. Рем – в коридор. Володе стоять здесь. (Друзья повинуются; А. М. отмыкает дверь и уже щелкает замком сейфа; выходит с тремя коробками; открывает – одна пустая… только книжка; рассматривает ее, хмурится.) Нет воронки-энергоприемника. Володя, по-быстрому за Сашей. (Общее бегство.)
Ход черных. Это было чуть раньше – Г. Е. наехал на Володю со своим «Пролетарским единством». Злоба превозмогла разум, что должен был напомнить – не руби сук, на котором сидишь. Попробовал, бивень, подстроить своего энергодонора – шиш. Если враг не сдается, его уничтожают. Дернул рубильник до упора на уничтоженье. И скорей
Прибежал с воронкой… попробовал Мазаева подзарядить. Чем? это своей-то хилостью? В конце коридора забарабанили подковки Марианны – знакомый ритм. Г. Е. мигом замкнул свой кабинетец… Всё щелкают и щелкают замки в этом тексте. Вылетел, как хорошая шестерка, навстреч Марианне – с воронкой в кармане! Совсем очумел парень. Марианна обмахивалась двумя фальшивыми приглашеньями, как обещали вампобоссы. Г. Е., виляя, побежал вместе с ней оформлять командировку… потом в бухгалтерию, за командировочными… потом в авиакассу за билетами для себя и «девушки». Взял на завтра с утра, как велено было, и сразу домой. Позвонил, как миленький, Марианне. Про Мазаева речи не было. В общем, удачно смылся. Но не знал еще, что те два приборчика тю-тю. Товарищ, соберите чемода-анчик!
Ход белых. Они в «ателье» изучают трофеи. Игла «Втык» – так себе, пустяк. Не цирюльню же им открывать. Стригут, бреют и кровь отворяют. А что? Это мысль. Кончайте трепаться. Манипулятор – это вещь. Умница А. М. тотчас подстроился под Г. Е. Узнал – кто, куда и когда. Сказал – теперь и я полечу якобы на симпозиум по нетрадиционной медицине. Приглашенье – да вот оно. Иллюзионист… белый маг. Да, да, полечу… тем же рейсом… они с Марианной меня видели мельком. Г. Е. вообще не глядел, а пыжился. Марианна вовсе не удостоила. Для верности сейчас сотру у них в памяти свое лицо… все… готово. Саша – в авиакассу, за билетом. Деньги? Подумаешь, я же модный знахарь… вы просто не в курсе. Вот загранпаспорт, постоянная виза – порядок. Но Вилен стоял перед ним и не собирался отходить.
А. М. Вилен! Будьте благоразумны! У вас у всех нет документов… деньги – ерунда. У нас нет, так мы себе заработаем. (Вилен не двигается с места.) Уговорили… Саша, отбой. Летим все без билетов и документов. Придется не выпускать манипулятора из рук. Задали мне лишнюю работу… беспомощность ходячая. Сейчас внушу оператору международной системы бронирования мест «Габриэль» – последний ряд в салоне не занимать. Да я не сержусь… на что-нибудь вы там сгодитесь. Особенно Володя… наш сгусток космической энергии. Будем менять диспозицию по ходу сраженья.
Ход черных. Г. Е. сел в самолет, рейс Москва – Бухарест. Марианна присела рядом как стрекоза на былинке, заняв по ширине всего полкресла. Можно было бы усадить двух таких Марианн, если бы была на свете еще одна такая. Но ноги… не фига отращивать такие длинные ноги. Сидящий впереди незнакомец наткнулся на Марианнины туфли, обернулся и показал клыки! Мама… мамочка! Где твоя тихая могилка? Взгляни с облачка, какие челюсти лязгают вкруг твоего слабенького Геночки! Впрочем, во рту у Геночки тоже что-то мешалось… зубки резались. Тут Марианна зацокала копытцами в конец салона. Прошла мимо наших пятерых и даже бровью не повела. Вольф Мессинг наш А. М., право слово. Ах, Марианна, было тебе раньше глядеть… гордячка. Г. Е. пока достал люстерко. Любил зеркала. Посмотрел – клыки. Небольшие, но уже кое-что. Немного успокоился… а зря. Обернулся, поискал глазами Марианну. Прямо за его спиной те двое… паханы. Вроде не собирались… говорили – вы с Марианной. Уставились на Г. Е. злобно. Похоже, у них в запасе просто нет иных выражений лица. А в небе светлая холодная пустыня. Солнце равнодушно светит на серебряное крыло, овеваемое безжалостным ветром.