Город Счастья. Время тьмы
Шрифт:
Он пожал плечами, вырезая вилкой из горелого белка желток:
– Ну, я знаешь, не сильно люблю читать. Я как-то больше по кино. А в кино… Нет, я не припомню, что бы что-то было "про меня".
– Потому что кино так не работает! – фыркнула Дина. – Кино действует визуальными образами! Мы подсматриваем за героями. Смотрим со стороны на уже готовую историю! В то время, как книга позволяет нам самим строить декорации и рождать образы. Читая книгу, мы не только зритель, мы как бы являемся каждым участником событий! Мы и Раскольников, и старуха и Сонечка Мармеладова!
– И Петербург, и топор, – мрачно подхватил Дан и ножом разрезал горелый до хруста белок.
– Да! – Дина не заметила иронии. – Поэтому в книге мы можем прожить, как новый опыт, так и понять, что наш якобы уникальный опыт, как раз таки не только наш! Что кто-то когда-то уже испытывал это!
– Ну, и что так тебя задело?
– Кто-то как будто списал мои воспоминания! Мои, Дан! Личные! Индивидуальные воспоминания оказались в этой вот дерьмовой книжке! – кипела Дина и кофе из чашки в её руке расплескался по столу.
Дан прожевал желток, который оказался резиновым, и отодвинул тарелку.
– Ты только что сказала, что-то о том, что опыт не только наш… Как-то так.
– Да! Но этот – только мой! Мой! И того, с кем у меня этот опыт был! – щеки у Дины даже порозовели от негодования.
– Ну, а тот, с кем у тебя, – Дан не очень понимал, что она имеет ввиду, но предчувствовал, что ему это не понравится.
– Он умер! – Дина выкрикнула это, вскакивая из-за стола. – Он утонул десять лет назад! Вот так!
Она выбежала из комнаты под удивлённым взглядом Богдана, а когда вернулась, в руках у неё была книжка в глянцевой красно-белой обложке. Дина села за стол, сдвинув в сторону тарелку и быстро и нервно листала страницы.
– Вот, – она заправила за ухо волосы. – Вот! Я пометила маркером эти места!
Дан смотрел на неё с удивлением человека, чей близкий, кажется, спятил и неясно, что теперь с этим делать.
Дина же шмыгнула носом и склонилась над книжкой, упираясь в черно-белые странички розовыми пальцами так, что кончики побелели.
– В-вот… "Волосы её были подстрижены до плеч и меня очень удивила эта новая причёска, потому что она делала её взрослой и по новому красивой. Я смотрел на неё так, будто видел впервые. Будто передо мной совсем новая девушка, а не та, с которой я проводил каждое лето с четырёх лет, когда они с бабушкой впервые приехали в наш дом. "
Дина с торжеством смотрела на Дана, который, однако не понимал, что же здесь особенного.
– В чем подвох? – спросил он, намазывая на хлеб масло, решив, что остаткам яичницы самое место в мусорном ведре.
– Это меня! Меня бабушка привозила к ним! – Дина захлёбывалась от негодования. – Меня! В три года познакомили с ним! И каждое лето, каждое! Мы гостили у них по нескольку недель! А потом, вот это! Каре! Мне подстригли каре с чёлкой в пятнадцать! И мы приехали и… И все началось совсем иначе!
Она снова листала книгу, не боясь порвать или смять страницы и торопясь найти новый фрагмент.
– "Мы выросли вместе, и были как брат с сестрой. Так мне казалось. Но в то лето все пошло по другому. И
– Лайла? – Дан прервал чтение и Дина с негодованием уставилась на него.
– У этого автора настоящая беда с именами! Героиню зовут Лайла, а героя Эдмонд!
– Как? – Дан расхохотался.
– По сюжету его семья живёт во Франции. Родители погибли и Эдмонда воспитывает бабушка. Конечно, он получает воспитание в закрытой "илитной" школе, а так же наследство и детскую травму! – Дина не скрывала желчи в голосе. – К тому же его первая любовь – Лайла, оказалась вероломной сукой и разбила сердце. После этого он стал цинично относиться к женщинам, но появляется прекрасная официантка Васёна и пытается исцелить Эдмонда от этой болезни!
Дан смеялся откинувшись на спинку стула.
– Это читают?! Лайла, Эдмонд и Васёна?! Серьёзно?! Ах-аха-ха-ха!!!
– Да! Автор очень популярный. Зря смеёшься! За прошлый год он выпустил пять книг. И все стали бестселлерами. Знаешь, что такое бестселлер, Дан? Это то, что продаётся высокими тиражами. И, если честно, мне страшно за наш мир, если это вот стало бестселлером.
– Почему?
– Потому что в книге нет ни грамма смысла, а зато пропаганды больных нездоровых отношений в обёртке любви до гроба – вагон!
– Пропаганды? Даже так? – Дан вытирал выступившие от смеха слезы.
– Но не об этом! Меня волнует, как мои лучшие воспоминания попали в эту гнусную книжку!
– Ну, автор положил?– предположил Дан, все ещё хихикая.
– Автор, – Дина помрачнела. – Я посмотрела все его фото, какие нашла – совершенно мне не знаком. И его имя ничего не говорит мне. Ни имя, ни фамилия, ни биография. Правда, он как раз из Ялты. Именно туда мы ездили с бабушкой летом.
– И, – Дана наконец-то пронзила догадка. – Этот парень, что описывает тебя?..
– Этот парень, что описывает Лайлу, он был! Это внук подруги моей бабушки! Звали его Серёжа. Он был старше меня на год. Тем летом, когда я подстригла чёлку и каре у нас с ним случилась любовь, – Дина смутилась. – В Ялте мы пробыли три недели. Потом он должен был готовиться к концерту. А я уехала с бабушкой обратно в Севастополь, что бы вернуться уже на концерт. И вот, – Дина пожевала губу, глядя задумчиво куда-то мимо Дана и лицо её будто накрыла тёмная тень.
– Вот? – Дан потянулся через стол и прикоснулся к её руке.