Город Солнца. Стопа бога
Шрифт:
Вновь посмотрел на кусочек пластика. Днём вырезал его из бутылки. Простейший маячок – закладываешь под дверную петлю, а вернувшись, сразу видишь, что у тебя побывали незваные гости.
Горничных тут не было. Постельное бельё предстояло сдавать и обменивать на чистое самостоятельно. Да и какая горничная пошла бы обслуживать номер, в который едва заселился новый жилец? Быть может, стандартная проверка? Мало ли что привёз новичок. Наркотики или оружие. Какую-нибудь запрещённую литературу. «Вот тебе и город свободы». В конце концов, уборщица могла заглянуть сюда по ошибке, перепутав этот номер
«Паранойя…»
И всё же, укладываясь спать, он обещал себе быть настороже и смотреть по сторонам. Ведь именно об этом просил администратор Салли в Гостевом центре: следите за уровнем бензина в баке и за тем, кто вас окружает.
– Спасибо за предостережение, – сквозь зевоту прошептал Максим.
Глава третья. Зои
Это был Максим. Никаких сомнений. Зои много слышала о нём за последние два дня. Он казался располагающе степенным, задумчивым. Нет, Зои понимала, что это лишь первое впечатление, однако доверилась ему. Решила пересесть к Максиму со своим подносом. Он всё равно сидел один. Почему бы и нет? Это будет забавно. Вообще Зои не любила общаться. Просто не знала, о чём говорить. Вот соберутся все на веганскую вечеринку, или не обязательно веганскую – на любую вечеринку, и говорят, смеются, а Зои теряется. Но к Максиму она всё-таки подсела. Потому что ей стало интересно.
– Привет.
Сказала это по-русски. Думала, Максим начнёт спрашивать, как она поняла, что он из России, но Максим просто кивнул и ни о чём таком спрашивать не стал.
– Я Зои!
Зои протянула через стол руку. Максим пожал её нехотя, да и не пожал вовсе, а едва коснулся, скорее символически, и тут же вернулся к завтраку. На подносе у него стояли омлет с овощами, овсянка с мёдом и бананом, мас'aла-чай и манговое ласси. Хорошенький набор.
– Вообще, конечно, меня зовут Зоя. Но я всем говорю, что я Зои. Точнее даже, З'oуи. Как Зои Салдана или Зои Кравиц, понимаешь? Вот. Но ты можешь звать меня Зоя, если так привычнее, хорошо?
– Хорошо. – Максим посмотрел на её лицо.
Зои смахнула с головы капюшон и тут же провела ладонью по гладко выбритой макушке. Ждала, что Максим удивится. Развеселилась, увидев, что в его взгляде не промелькнуло даже тени удивления. Ни цветная татуировка колибри, застывшей на её виске, ни чёрное титановое кольцо в брови, ни розовые тоннели в ушах – ничто из этого не привлекло его внимания. Ну или Максим оказался до тошноты сдержанным: в мыслях охал и ахал, а сам изображал невозмутимость. Зои надеялась, что это не так. Присмирев, она мельком огляделась. Сообразила, что за ними могут наблюдать. Но, кажется, никого из посторонних в столовой не было. Только четыре постояльца из гостевого дома. Она уже видела их раньше.
Столовая, в общем-то, больше походила на кафе в офисном здании. Выбеленные стены, крупная серая плитка на полу, зелёные пластиковые стулья с металлическими ножками, парочка заурядных фотографий в рамках, а главное – панорамные окна, забранные решёткой с широкими ячейками. Максим сидел так, что ему открывался хороший вид на стоявший во дворе баньян.
– Отращиваешь
Максим не ответил. Да и на Зои больше не смотрел. Сосредоточился на еде, будто надеялся скорее покончить с завтраком и выйти из столовой.
– Мне вот всегда было интересно, зачем они бреются. Ну, сосед Патрик из «Вымирания», Шон Коннери из «Скалы». Или Алан из «Джуманджи». Они, как приходят в себя, зачем-то сбривают бороду, странно, да? И волосы срезают, а они там у них такие красивые, густые. И вообще, они поначалу смотрятся брутально, как… звёзды кантри или рока. А в итоге превращаются в каких-то офисных клерков. Зачем? Никогда не понимала.
Максим по-прежнему молчал. Допивал ласси. Ещё две-три минуты, и он уйдёт. Зои ненадолго растерялась, а потом оживилась. Как же она сразу не сообразила? Купить внимание Максима было не так уж сложно. И уж, конечно, не разговорами о бороде Шона Коннери.
– Ты тут давно?
– Пару дней.
– А я семь лет, представляешь?
В точку! Вот теперь он посмотрел на неё с интересом.
– Ну, почти семь лет. На самом деле две тысячи четыреста пятьдесят один день.
– Ты считаешь?
– Нет… Считает кое-кто другой, а я только подсматриваю, – Зои рассмеялась.
Максим уже не торопился допивать ласси, а Зои наконец взялась за фруктовый салат. Чувствовала, что теперь не упустит Максима.
– Чем занимаешься? – осторожно спросил он.
– Работаю в магазине одежды у «Солнечного кафе». Может, видел? Это в Гостевом центре.
– Видел.
– А в храме, в Матримандире, уже был?
– Только на смотровой площадке.
– Ну, там самое главное внутри. И я не про кристалл из зала для медитаций, слышал о таком? Он классный. Весит больше тонны. Оптически совершенное стекло, которое после отливки охлаждали пять недель. Так вот, там есть кое-что поинтереснее. Подземные тоннели! – произнесла Зои сдавленным шёпотом и опять насторожённо огляделась. – Представляешь? Самые настоящие тоннели под храмом! Их давно закрыли, и про них почти никто не знает.
– Никто не знает, а ты знаешь?
– За семь лет чего только не пронюхаешь, – рассмеялась Зои.
Она чувствовала, что Максиму не терпится расспросить её об Ауровиле. И даже догадывалась, какие вопросы он задаст, но пока не давала ему этой возможности, наслаждалась преимуществом.
– Хочешь, проведу тебя в Матримандир? Можем помедитировать вместе.
– Помедитировать? – Максим скривился. – Это вряд ли.
– Почему?
– Я в этом ничего не понимаю.
– Не страшно. Я помогу. Подберу нужные книжки. Ты читал что-нибудь из Матери? Она вот с четырёх лет медитировала.
– Мирра Альфасса? Нет, не читал.
– Напрасно. Там интересно. Начни хотя бы с «Учения цветов».
– Звучит… интригующе.
– Ещё бы! Мать писала, что цветок – это идеал нашего бытия. «Каждый из нас должен стремиться к тому, чтобы уподобиться цветам: стать открытым, честным, равным, щедрым, приветливым».
– Щедрые и честные цветы?