Город, стоящий у солнца
Шрифт:
Я быстро приставил пистолет снизу к своему подбородку, упёрся мушкой в кадык и зажал спуск.
БАМ!
========== Глава 20. Первая месть. ==========
Комментарий к Глава 20. Первая месть.
ГГ начинает мстить. Начинает с “безобидной” демоницы-психолога из двенадцатой главы.
Там и демоница весёлая, и конкурсы интересные.
Короче, внезапный триггер ворнинг: вещества, членодевки, ковар-р-р-рство и ублюдство. Я предупредил.
Придя в себя, я долго нежился в кровати, и раз за разом прокручивал в голове только что завершившийся разговор. Как же они обе высокомерны,
Может быть, это настало время разбрасывать камни? Меня вдруг будто ударило током — я осознал, как мне отомстить «Настеньке». Да, она не сама придумала это, да Найт заплатила ей, заставила её и, наверное, я мог бы теперь решить, что девушка сама ни в чём не виновата, успокоившись на этом, но в моей голове уже родилась мысль.
Она была мерзкой, постыдной, отвратительной и, как сказали бы мужики в том районе, где я жил, пока топтал землю смертного мира, откровенно пидорской. Да к чёрту! Я — демон! Никто не смеет меня судить и осуждать, а если хоть одна мразь решится — я выгрызу тому уроду кадык, вырву кишки, а голову отрублю, высушу и повешу над камином! Я оскалился и низко, утробно прорычал. Нежная мягкость перины и шелковых простыней начала раздражать меня, и я резко вскочил с кровати.
— Ждать, когда выдастся случай отомстить Грому, долго и скучно! Пора поразвлечь кое-кого другого!
Я начал торопливо одеваться — для первого этапа нового плана мне необходимо было посетить аптеку.
Аптекарь — стереотипный, таки шо вы говорите, старый еврей — ничуть не удивился моему вопросу. Во-первых, его это не касалось, а во-вторых, в мире, где изнасилования происходят куда чаще, чем вершится большая и чистая любовь, необходимый мне товар пользовался спросом.
Я принёс домой непрозрачную и немаркированную коробочку, в которой лежало два блистера с таблетками, тюбик какой-то мази, пара флакончиков с белой опалесцирующей жидкостью и инструкция по применению этого добра, простая, как всё тупое.
Зелёные таблетки надо было принимать первыми, за час до красных. Это нужно, чтобы мой организм не отравил сам себя. По одной капсуле на сорок фунтов веса — я прикинул в уме, сколько это в переводе на наши килограммы, и отложил в сторону пять штук.
Красные таблетки — две-три, положить под язык и рассосать за полчаса до выхода из дома. Эффект держится часов пять, и всё это время вместе со слюной и смазкой тело выделяет очень коварный яд, безвредный для человека, принявшего вовремя антидот, но крайне болезненный, если верить инструкции, для всех остальных. Обещали даже, что, если насильник будет использовать какие-нибудь колдовские приблуды, вызовет щупальца, отрастит лишний член или что-то такое, он не сможет их развоплотить, пока яд действует, и будет чувствовать боль, как если бы это была обычная часть его тела…
Тюбик с кремом — действующее вещество в чистом виде плюс какие-то эфирные масла. Его содержимое так же за полчаса до выхода в опасный район надлежало нанести на те места, которые могут заинтересовать потенциальных насильников, но не выделяют активно биологических жидкостей во время полового акта — рисунок на упаковке с прямолинейным цинизмом изображал ладони, женскую
Флакончики содержали противоядие, позволяющее моментально снять негативные эффекты, в случае, если покупатель перепутает порядок приёма, неверно рассчитает дозу антидота — или решит проверить на себе, насколько больно будет в случае чего насильнику, хотя решиться на такое может только идиот. Я, например.
И ведь, вроде, лишь капельку крема выдавил! Минут пять-семь не происходило ничего, мне даже начало казаться, что аптекарь соврал и содрал с меня три сотни за пустышку, но тут… Я взвыл от боли! Там, куда упала капля крема, разрастался не то ожог, не то язва, крем прожигал нежную кожу, как кислота, как раскалённое железо. В адских корчах, я потянул из коробки бутылочку с противоядием, попытался открыть… Мерзкая крышка никак не поддавалась, и я швырнул пузырёк на пол, расколошматил его ножкой стула и упал на колени, вылизывая из осколков стекла драгоценную жидкость. Она была противная, густая, как кисель, но боль тут же отступила, и я смог перевести дух.
Не знаю, из чего было сделано это зелье и какая магия в нём скрыта, но в считанные секунды ужасный ожог исчез сам собой, а я даже смог подняться на ноги, не опираясь на стол.
— Фух! Ладно… Такое сойдёт за месть, — сказал я сам себе с нескрываемым удовлетворением.
План целиком выглядел примитивно, тем мне и нравился:
— Купить яд. (Checked!).
— Связаться с Настей и, изображая смущение и внутреннюю борьбу, попросить о новой встрече.
— Принять антидот и яд.
— Явиться на встречу.
— Позволить демонице войти в меня любым способом.
— Смотреть, как эта сука корчится на полу от боли, дразнить её бутылочкой с противоядием и всячески самоутверждаться.
Смущали в этом замечательном плане меня ровно две вещи. Первая — что мне придётся спровоцировать демоницу, отдать ей своё тело, отдаться ей… Всё мое земное воспитание кричало, что это неправильно, не по-мужски, что это пидорство, что так поступают только опущенные ничтожества, а в ответ этим сомнениям рычала и ревела моя новая сущность, пробудившаяся здесь, повторяя на разные лады: — Она будет страдать! Мы заставим её страдать! Месть! Месть! Боль! Месть!
Второй вопрос, впрочем, эмоций, чувств и мужицкого самосознания не касался, он был чисто практическим: как провернуть всё так, чтобы она ни о чём не догадалась, не приняла заранее антидот, не прочитала мои мысли… Я понадеялся в итоге на её гордыню, а ещё — на маленький артефактик, который я купил для встречи с Найт, но забыл прихватить с собой. Теперь я радовался, что этот скромный деревянный браслет, защищающий от попыток читать мои мысли, не пропал вместе с тем телом, что я оставил в кураторском особняке. Если что — у меня всегда есть оправдание, почему я не позволяю читать мои мысли. Я стесняюсь их. Это даже не было бы ложью!
Стоит ли говорить, что с таким ворохом мечущихся мыслей и сомнений в моей голове, изображать страх, стеснение и смущение мне не пришлось. Когда в чародейском зеркале возник облик Анастасии и отступать стало поздно, я испытал их в полной мере. Девушка почти не изменилась, разве что скулы и черты лица чуть-чуть заострились, а на голове появились небольшие рожки. Она согласилась. Она не преминула заметить, что «я же предупреждала, что тебе понравится и ты придёшь ко мне за добавкой!». Она улыбалась так самодовольно, что меня покинули последние сомнения в том, что её самоуверенность и гордыня не позволят ей избежать заготовленной ловушки.