Город теней

Атеев Алексей Григорьевич

Сергей переложил фонарь в левую руку, потом подошел почти вплотную к трупу, и указательным пальцем правой руки ткнул ему в лоб. Жоре послышались какие-то неразборчивые слова. Фигура еще с минуту стояла неподвижно, потом механически повернулась, как солдат, через левое плечо и твердой поступью зашагала вперед.

Каковенко громко, с явным облегчением, вздохнул.

– Молодец, Сергей Александрович, – шепотом произнес он. – А то прямо душа захолоднула. Как ты ее ловко...

Сергей ничего не ответил. Он уверенно вел их к выходу.

Когда исследователи вылезли на свет божий,

стояла глубокая ночь. Было тихо и тепло. Накрапывал легкий дождик. Откуда-то тянуло сладковатым запахом ночной фиалки. Покой витал над проспектом Химиков. Мирно спящие в уютных постельках граждане никоим образом не подозревали, какие страсти таятся под их домами. А если бы и знали? Ну и что? Все равно бы дрыхли без задних ног. Скрытая угроза если и пугает, то очень недолго. Ко всему привыкаешь. Живут же люди у подножия действующих вулканов. Строят дома, выращивают хлеб и виноград, растят детей... Рано или поздно вулкан взрывается, летят камни, из жерла льется раскаленная лава. Кто не успевает убежать – гибнет. Так уже случалось не раз, но опыт предшествующих поколений ничему не научил нынешнее. Чего уж проще поселиться немного подальше. Ал нет! Беспечные и доверчивые граждане стремятся жить именно здесь, по соседству с адом. Почему? Наивный вопрос. Хочется, вот и живут.

Анализируя в уме ситуацию, Жора медленно шел вместе со своими спутниками к дому старого морехода, где они оставили джип.

– Думаете, они вылезут? – спросил Каковенко, который, похоже, тоже размышлял о последствиях.

– А почему нет? – отозвался Сергей. – Скорее всего...

– Хорошо, а почему тогда они (старый мореход упорно называл мертвецов «они», видимо, из суеверия, не желая их идентифицировать) не появились раньше?

– Когда раньше?

– Во время земляных работ, например. При прокладке сетей...

– Во-первых, траншеи не такие уж глубокие, – пояснил Сергей. – А во-вторых, строители вовсе не стремились отыскать именно старое кладбище и побеспокоить его обитателей.

– Ты хочешь сказать, внизу улавливают мысли тех, кто беспокоит их? – изумился Жора.

– Вполне возможно. Впрочем, улавливают вовсе не мертвецы, а те, кто ими управляет.

– Разве таковые имеются? – с еще большим удивлением спросил наш герой.

– Ты и в существовании живых мертвецов сомневался. Даже и не верил вовсе. Но теперь-то веришь?

– Теперь верю.

– А я точно знаю, – вступил в дискуссию Каковенко, – есть такой... как сказать... Хозяин кладбища, что ли. Он всем и заправляет. Живет здесь с незапамятных времен...

—Бессмертный, вы хотите сказать? – хмыкнул Жора.

– Точно, бессмертный. Ты не смейся. Он может перевоплощаться. Захочет, станет молодым, захочет – вновь старым. У него имеются прислужники. Все те, кто когда-то населял эту самую зловредную деревушку. Они тоже бессмертны или типа того. Сейчас обитают в обычных городских квартирах с газом и горячей водой. В магазин ходят, в баню...

– Зачем им баня, если есть горячая вода? – усмехаясь, спросил Сергей.

– По привычке... Привычка – великая вещь. Но в любой момент они готовы, так сказать, «встать под знамена» и вновь

вступить в бой.

– С кем вступить? – удивился Жора.

– Да с обычными людьми. Они не то чтобы грустят по старым временам, нет у них такого. Просто иногда вспоминают о своем предназначении, ну и начинают куролесить. Да так, что этот городишко с лица земли стереть могут.

– Зачем же им его стирать? – серьезно спросил Сергей. – Они к горячей воде привыкли. К телевизору, к холодильнику, к газу... Покуролесить, как ты выражаешься, конечно, немножко можно, но до серьезных разрушений вряд ли дойдет. Цивилизация, знаешь ли, весьма притягательная штука.

– Может, и так. Только они – натуры необузданные. А в запале чего не натворишь.

– Откуда ты обо всем этом знаешь?

– Я на скамейке, возле подъезда, со старушками сидеть люблю. А там чего не услышишь. Опять же профессия моя вспомогательная, водопроводчик, собиранию информации способствует. По квартирам ходишь, чего только не увидишь и не услышишь. Есть, к примеру, у нас в доме одна бабка. Безобразова по фамилии. А зовут Матреной. Живет одна, между прочим, в отдельной трехкомнатной квартирке. Так она, эта самая Матрена, любит воспоминаниям предаваться. Сидит на лавочке и тарахтит. Как к ней императрица Екатерина с Потемкиным приезжала. В дом входила, с батюшкой ейным общалась, погадать просила...

– Сумасшедшая, – спокойно заметил Сергей.

– Не скажи, Саныч... Зашел я как-то в ее квартирку. Поверишь ли? Мебеля, как из музея. Красное дерево да орех... Обстановочка! Но не это главное... – старый мореход запнулся.

– А что же? – заинтересованно спросил Жора.

– Проживала она в этой самой деревушке Лиходеевке. Всю жизнь прожила. Ни дня не работала. Пенсию не получает, а живет как барыня. На завтрак у нее кашка манная, бутербродики с колбаской да с сыром. На обед обязательно курочка... И потом. Погорела эта ихняя Лиходеевка, так ей тут же трехкомнатную квартирку дали. А ведь ни грамма из вещей не сгорело. Я же говорю: мебеля, как из дворца.

– Это в тебе бродит пролетарская зависть, – отозвался Сергей. – Скрипит старуха, ну и пускай себе скрипит.

– При чем тут зависть? Не в зависти дело. Если она императрицу Екатерину помнит, сколько же ей в таком случае лет? Вот то-то и оно!

– А дальше? – спросил Жора.

– А дальше то, что и другие есть такие же... долгожители.

– Вывод из этого рассказа какой следует? – насмешливо поинтересовался Сергей.

– Вывод такой. Это и есть подручные Хозяина.

– А сам-то он где?

– Да рядом где-то. Сидит и усмехается. А может, и рядом шагает. По одному тротуару с нами то есть.

– Интересные рассуждения. И не без намеков даже... А скажите, Николай Яковлевич, какие еще гипотезы у вас имеются?

– Охотно. Я многое могу открыть. Кроме прислужников Хозяина, здесь, в городе нашем, обитают и другие существа. Нечеловеческие.

– Как это понимать?

– Нежить, другими словами. Те, кто испокон веку рядом с нами гнездился, но близко к себе не подпускал. И теперь они рядом. Только раньше в избе под печкой жили, в лесу за околицей, в речке под мельничным колесом.