Город туманов 3

Клекач Тамара

– Шалом! – с очаровательной улыбкой поприветствовала их чародейка, приподняв при этом шляпу.

Она сто пудов знала, что вместо шляпы у нее на голове должен был быть платок, а вместо черных джинсов с металлическими заклепками по бокам – юбка, но именно их отсутствие и прибавляло чародейке особенного настроения, принятого наивным Усовым за хорошее.

А как же иначе? Чародейка же провела ночь с ним! Как же после его пенисных тыков туда-сюда она могла быть в ином настроении?

Однако Литвинов, дитя проницательности и глубокого цинизма, стянул губы в тонкую линию и разогнал желваки, ведь старший лейтенант откровенно был

дураком, которому, вероятно, уже после сорока светила Виагра: у его любимой Вельмы было не хорошее настроение, а наоборот – прилично дурное. И, на его месте, Литвинов бы не фантазировал о второй ночи с чародейкой, а держал бы кулачки за то, чтобы то самое прилично дурное настроение не поспособствовало по прибытию их в участок очень хорошей порции вазелина с обязательным жестким массажем анального отверстия а-ля от Звягинцева, сто пудов державшего руку на пульсе текущего расследования.

"Сраная, бл*дь, шляпа!" – выругался про себя Литвинов, кинув убийственный взгляд на тот самый предмет гардероба Вельмы, мало того, что дерзко выступавший меткой дьявола в святых стенах церкви, так еще и при крошечном участии Усова подаренной лично им. – "Убери ее на х*й!" – в приказном тоне мысленно передал майор чародейке, явно решившей нажить себе неприятностей.

Впрочем, майор сам был виноват, ведь говоря чародейке "Без х*йни!", он как-то выпустил из вида шляпу, да и вообще внешний вид Вельмы целиком.

Чародейка между тем оглянулась и, пакостно сверкнув глазами, коснулась пальцем кончика носа. Игриво так! Чуть еще усмехнувшись, чтобы побольше позлить Литвинова, но шляпа, тем не менее, начала преобразовываться в миленький платочек. Убогий, правда, но для церкви в самый раз.

Внутреннее убранство Чесменской церкви, как и в принципе любой другой отличалось строгостью и простотой. Майор передернул плечами, обводя взглядом местную публику. Он носил крестик столько, сколько себя помнил, меняя в течение лет только цепочку, но назвать при этом себя верующим, или таким уж знатоком религиозных тонкостей Литвинов не мог.

Покойная бабушка, собственно, и подарившая ему крестик, учила его всякому, но в силу юности все ее учения, влетавшие в одно ухо, тут же вылетали через другое. Ну, а после переворота, во время которого Литвинов всякого ужаса повидал, так и вообще все полюса веры сместились на столько, на сколько это вообще было возможно. И, если бы он не сросся с крестиком, причем так, что вообще забыл о нем, то Литвинов давно бы перестал его носить.

"Та п*здец!" – вспыхнул Литвинов, заметив, что один из прихожан снимал преображение Вельмы в пай девочку на телефон.

Заметила ли чародейка сей момент, или же нет, осталось для майора неизвестным, как и то, собиралась ли она следом за шляпой преобразовать свои крутые джинсы в юбку, и к превеликому сожалению в данный момент он сам не мог затолкать тот телефон прихожанину в глотку, ибо к ним уже семенил настоятель: мужик, к слову, отнюдь не мелкий, как и его мертвый священник.

– Вон! Вон отсюда, шваль такая! – загромыхал настоятель, едва ли не сбив своим пузом Усова с ног.

– Как некультурно! – Вельма, будто ожидавшая подобного, скривила губы в полуусмешке. Убогий платочек с ее прелестной головы сдулся, снова уступив место остроконечной шляпе. – А главное, как не по-христиански! – предосудительно добавила она, сверкнув янтарными вкраплениями.

– Выбирайте выражения! – грозно пукнул Усов, храбро

шагнув вперед.

Литвинов же, который и сам бы не постеснялся реально пукнуть в святых стенах церкви, придержал вспыхнувший и в нем праведный гнев в связи с оскорблением чародейки, между прочим, оперативника при исполнении, и полез за ксивой. Ситуацию она спасти не могла, но была вероятность, что заткнуть рот настоятелю, к тому же попавшему в кадр все того же прихожанина с телефоном, очень даже могла.

Настоятель со всей набожностью побагровел и шаркнул ногой, как бык перед нападением.

– Спецотдел. – Литвинов вовремя ткнул ему ксиву. – Мы расследуем убийство вашего священника, – намеренно громко сказал он.

Среди прихожан, услышавших майора, поднялся тревожный шепот. Они начали креститься и испуганно переглядываться между собой.

Настоятель это заметил и в его глазах вспыхнул злобный огонек, ведь он оказался в весьма затруднительном положении: с одной стороны, ему кровь из носа нужно было облить чародейку дерьмом, с другой – на своем примере доказать своим дражайшим прихожанам, что сие действие совершалось исключительно во имя Господа, нашептавшего настоятелю обратить с помощью дерьма грешную душу чародейки… Куда или во что – Литвинов не знал, но точно куда-то и во что-то, короче, что чародейке было на х*й не нужно.

"Мама! Роди меня обратно!" – про себя констатировал майор, пряча ксиву, наделенную не абы каким оказывается волшебством.

– Еще вопросы есть? – вслух сказал он настоятелю, все еще решавшему сложнейшую дилемму. – У нас вот есть!

– Все вопросы к нашему адвокату, – додумав-таки в верном направлении, заупокойным голосом выдал настоятель и указал на дверь.

– Шикарный был план, – без всякого выражения отметила Вельма, подкуривая на улице сигарету.

Фактически она озвучила то, что думал не только сам Литвинов, но и по ходу Усов, тыкавший пальчиками свой новейший iphone, дабы выяснить, о каком адвокате говорил настоятель. Впрочем, то, что майор был согласен с чародейкой и, вообще-то, все еще взбешен тем, что ее оскорбили, вовсе не означало, что добрая порция гнева не приходилась и на саму Вельму.

– Надо было не вы*боваться! – рыкнул Литвинов, смерив чародейку угрюмым взглядом.

– Даже если бы мы пошли вдвоем, нас бы все равно погнали, – снова встал на защиту Вельмы старший лейтенант, отвлекшись от телефона. – Пропись "спецотдел" в наших удостоверениях это бы обеспечила по любому, – добавил он.

Литвинов пропустил мимо ушей аргумент Усова, хотя старший лейтенант и тут был прав, ведь спецотделы по закону включали в себя чародеев, которым, как их спецотдел в полном составе смог убедиться, в церкви были не рады.

Вельма же, в свою очередь, пропустила мимо ушей слова самого Литвинова и, даже не подумав хотя бы сделать вид, что ей было стыдно за свои провокационные действия, с надменным видом выпустила пышное кольцо ароматного вишневого дыма, мол, не благодарите, что промолчала про члены, помады и блестки. Это был бы фурор, бл*дь! Да похлеще, чем если бы из ее шляпы вылез кролик и насрал бы настоятелю в карман! Или вообще, упаси Господи, на голову!

Тряхнув головой, Литвинов с чувством сплюнул в туман. Мысли о личном кролике Вельмы нагнали на него аппетит, но нужно было возвращаться в участок. Само дело об убийстве, увы, себя не раскроет, а пожрать можно будет и в участке, предварительно заказав что-нибудь.