Город в кулаке
Шрифт:
— Пять минут, говоришь? — Она демонстративно скосила глаза вниз и лишь через пару секунд вновь встретилась с Кулагиным взглядом. — Хорошо. Пять минут я могу тебе дать. Говори.
— Лиза… — Леонид почувствовал, что губы у него пересохли от волнения, и он быстро провел по ним языком. Когда он час назад разговаривал с девушкой мысленно, все это казалось гораздо проще. Кулагин был не мастак произносить возвышенные речи. — Я люблю тебя! Ты для меня значишь гораздо больше, чем все остальное в этом мире. А тогда… Тогда я посчитал, что тебе
— А сейчас считаешь иначе?
— Да… То есть нет. Я и сейчас считаю так же, но… Я не могу без тебя, Лиза. Я не представляю себе жизни без тебя. И… Собственно, это, наверное… все, что я хотел сказать…
— Все? — Ее взгляд смягчился, но в целом она старалась придерживаться прежней твердой позиции.
— Да.
— Тогда уходи, Леня. Всего хорошего.
На этот раз, когда она развернулась, Кулагин не стал ее удерживать. Дверь мягко захлопнулась, и Леонид слышал, как ключ повернулся в замке. Лиза ушла.
— Ну, ладно…
Прикурив сигарету, Кулагин не стал пользоваться лифтом, а медленно пошел вниз по лестнице. По большому счету все произошло так, как и должно было произойти. Поведи Лиза себя иначе, она действительно выглядела бы в глазах Леонида полной дурочкой. Но настроение у Кулагина все равно было прескверное.
1992 год. Андреевский проспект Путь праведника
— Ты?… — усмехнулся Леонид, увидев за порогом квартиры Андрея Началова.
— Я. Что же ты, войти не пригласишь?
— Проходи, если хочешь, — Кулагин отстранился и пропустил незваного гостя в квартиру. — Ты по делу или как?
— Какие у меня с тобой могут быть дела, Кулагин? — Началов презрительно поморщился. — Я напомнить тебе кое-что пришел…
— А я на память никогда особо не жаловался. — Кулагин взял с тумбочки в углу коридора пачку сигарет и прикурил. — Чего ты хотел?
Началов распахнул куртку и по старой, выработавшейся у него привычке поправил узелок галстука, туго затянув его вокруг белоснежного воротничка рубашки. — Что я хотел? Ты знаешь, что я хотел.
Кулагин прислонился к стене, выпустил вверх струю дыма и вопросительно посмотрел на Началова. Несколько секунд оба молчали.
— Я тебя не понимаю. Может быть, пояснишь?
— Это не я должен тебе пояснять. Это мне хотелось бы услышать от тебя… Я что, плохо предупредил в тот раз? Ты что-то, может быть, не понял?
— Ты о чем?
— О чем я? Скорее, о ком. Ты не догадываешься, что я говорю о Лизе?
— А что Лиза? — Леонид прямо и открыто смотрел в глаза Началова.
— Перестань, Кулагин. Ты прекрасно все понял. — Началов взял с полки телефонную книгу и с силой опустил ее обратно. — Ты не хочешь уйти отсюда стороной? Свалить? Оставить ее в покое?
— Ах, вот о чем ты, Андрюша! — Кулагин усмехнулся и сделал новую глубокую затяжку. — Невозможно. Я люблю эту девушку, и я буду с ней встречаться, несмотря на то, что ты — ее брат.
— Значит,
— А что я должен был понять? Я на пять лет поумнел. — Кулагин потрогал рукой гладко выбритый череп. — Там, на зоне, начинаешь понимать, кто здесь, на свободе, человек, а кто дерьмо. За что ты голову отдашь, а на что положишь с высокой вышки. Врубаешься, ментяра? У меня теперь совсем другая пристройка к людям. И к тебе, кстати, в том числе. И на тебя я… клал большой болт.
— Вот как? Ты, кажется, забыл, кто я?
— А кто ты? — Кулагин с усмешкой покосился на форменные погоны собеседника. — Старлей? Шестерка ментовская?
Началов схватил Леонида за грудки, тряхнул и с силой прижал его спиной к двери:
— Для тебя я еще и брат Лизы!
Началов замер, ожидая дальнейших действий противника, но Леонид только поднял вверх подбородок, освобождаясь от давящего на кадык воротничка рубашки.
— Я повторяю, мои отношения с Лизой не имеют к тебе никакого отношения. Я люблю эту девушку, и я буду с ней. Я так хочу. И она тоже этого хочет. Я больше того тебе скажу, я планирую жениться на Лизе.
Началов расцепил пальцы и выпустил из рук рубашку Кулагина.
— Даже так? Посмотрим, как у тебя это получится.
— Получится, не сомневайся. Лиза меня выбрала…
— А как насчет того, что ты, козел, преступник?
— А вот здесь ты ошибаешься. Я завязал…
— Ты? — оборвал Леонида на полуслове Началов и громко показно рассмеялся. — Такие, как ты, не завязывают, Кулагин… Уж поверь моему опыту. Я очень-очень сомневаюсь, что у тебя это получится, даже если бы ты этого сильно захотел.
— Никакого криминала. Я — свободный человек, и я искупил свою вину перед обществом. Пять лет, Андрей. Ты знаешь, что это? Пять лет за решеткой?
— Все правильно… Ты — уголовник. Ты отсидел, Кулагин… И тот, кто бывал на зоне, уже никогда не будет чист. Ты замазан на всю оставшуюся жизнь. У тебя клеймо на лбу. Да если бы я захотел, тебя бы уже давно не было! У меня есть свои люди на зоне. Тебя бы уже давно похоронили в тюряге.
— Но ведь не похоронили? И я искупил свой грех. Я отсидел… И теперь у меня нет сомнений в том, как следует поступать. Все решено!
— Ну, смотри, Кулагин, — прервал его Началов. — Я не верю тебе. Не верю, что ты исправился. Я знаю тебя уже девятнадцать лет. И с первого класса у тебя были проблемы… Для меня ты навсегда останешься преступником. И что бы там ни произошло, я буду за тобой всегда наблюдать. Ты и здесь, в районе, будешь как на зоне. Имей это в виду. И не дай бог тебе на чем-нибудь хоть раз где-нибудь проколоться. Даже на мелкой какой-нибудь поножовщине или карманщине. На чем угодно. Я тебя упрячу снова за решетку. И это скоро произойдет… Я буду за тобой наблюдать двадцать четыре часа в сутки. Знай, что ни одно твое движение не пройдет для меня незамеченным. У меня есть для этого все необходимое.