Город воров. Темные переулки Империи
Шрифт:
И никакого ощущения угрозы.
Только вот почему у старейшины сложилось впечатление, что для
решения того странного и непонятного задания в город прислали не какую — то эфемерную команду, а всего одного единственно человека. Как раз того самого, что сейчас и вошел в зал.
Между тем парень поднял руку.
Как оказалось, в ней он держал связку амулетов.
— Так, — и он вытянул один из них, — это тебе.
Как не странно, но амулет он собрался передать Бурнусу.
И уже поясняя
— Нам нужен хранитель для остальных Артефактов. Поэтому он будет первым, кого мы примем в клан. Заодно вы увидите, как проходит ритуал. Дальше я_ передам ему все остальные артефакты. Он их привяжет к себе. И после этого ими можно будет пользоваться только с его добровольного разрешения и только если он сам активирует их. Ну, а дальше ритуал проведем уже с вами. Потом этим будет заниматься уже ваш маг. Тут бы больше подошел жрец, именно поэтому я у вас и спрашивал о нем, но за неимением оного, пока эта обязанность будет лежать на нем. Что еще…
И человек на пару мгновений задумался.
— Да, — и он вновь потряс артефактами, — это лишь амулеты принятия в клан. Основную же ценность представляют не они, а наши малые и большие клановые артефакты.
И парень вытащил еще одну связку.
— Это как раз малые клановые артефакты. Их я пока вам выдам ровно двадцать. После первой активации ночью во сне вам явиться глава клана и более подробно расскажет, как о самих артефактах, так и о тех возможностях, что они дают. Что еще…
И чел на пару мгновений задувался.
— Да, активировать этот второй артефакт лучше перед сном, чтобы вы могли потом восстановиться за ночь, дальше. Если найдете какой — то источник или место силы, то лучше работать с ними там… вот*вкратце и все… Вопросы?
Заметив, что Анак уже хотел что — то спросить, чел усмехнулся и сказал.
— Вижу, что вопросов нет, и вы все готовы проверить на практике, а потому приступим…
И он передал первый амулет принятий в клан Бурвису.
Наблюдая за тем, как начало биться в конвульсиях тело щуплого мага, старейшина спросил.
— Так и должно быть?
Чел лишь усмехнулся, а потом серьезно ответил.
— Поверьте, ему еще повезло. Есть те, — кому принятие в наш клан дается гораздо сложнее, но даже они идут добровольно на этот шаг.
Тут чел замолчал.
— Кстати, он кивнул в сторону бьющегося в конвульсиях мага, — именно так и можно излечить отравление кистольским ядом. Знайте это на будущее. Проведя ритуал принятия в наш Клан. Даже если его придется проводить повторно.
— Так Сигнею вы спасли именно таким способом…
— Да, — подтвердил чел, а потом, немного подумав, он добавил, и не только ее. Есть еще несколько оборотней, которых мы спасли.
Старейшина продолжал смотреть на человека,
— И некоторые из них члены вашей гильдии.
Улв продолжал вопросительно смотреть на молодого переговорщика, но тот больше ничего не добавил.
А— еще через полчаса в новый клан уступили старейшина, его сын и два бойца, что несли охрану в основном зале.
Когда из зала исчез переговорщик и куда он делся дальше, никто сказать не мог. Его не видели ни охрана, ни постовые на улице.
Никто не мог сказать, как и когда он вообще покинул здание таверны. Человек будто растворился в воздухе.
Осознав это, старейшина понял, что будь на то его желание, парень бы так же незаметно появился в этом зале, как и исчез из него.
И не известно, чем бы все завершалось.
Но он предпочел дать им шанс.
«Мы сделали правильней выбор», — решил Улв.
После чего он махнул рукой сыну.
— Собирай отряды. Отходим к себе. Тут, как оказалось, нам делать нечего. И буквально через несколько минут последний боец гильдий, что держала в своих руках контроль над всеми торговыми кварталами Когла, покинул небольшую площадь, вблизи торговой лавки, привлекшей к себе в последнее время столь большое внимание со стороны основных сил, что долгое время удерживали власти в городе.
Трое суток назад. Неизвестный сектор на границе Содружества. Научно — исследовательская станция.
Старик, в кресле, сидящий спиной к имитации окна, изображающего какой — то ухоженный лесной массив его родного мира, представлял собой жалкое и одновременно страшное зрелище.
Сухая пергаментная кожа, сморщенное морщинистое лицо, впалые щеки обескровленные губы и яростный злой взгляд загнанной в угол крысы на фоне ввалившихся глазниц.
Он молча держал результаты своего последнего обследования, которые ему только что выдал его собственный ассистент.
— Профессор Рокена, — тихо обратился к нему молодой помощник, что сейчас стоял возле стола, — вы понимает, что она вас убивает? Жить вам осталось не больше двух — трех суток. Профессор…
И молодой парень постарался произнести еще что то, но его прервали.
— Не рассказывай мне о прописных истинах, раздался сухой и скрипучий голос, и на аграфа, выглядящего сущим мальчишкой, посмотрел его старший соотечественник.
Да, именно так.
Старик, сидящий в Кресле и сам, еще месяц назад был пышущим здоровьем и силой аграфом, с красотой и гордостью, надменностью и высокомерием одного из лучших умов Содружества.
Но это было тогда, не сейчас.
— Я знал, на что шел, — негромко, даже не сказал, а процедил сквозь Зубы он.