Город воров

Хоган Чак

— Вот эта, по-твоему, какого размера?

— Если это такая барная игра, то я не в настроении…

— Ну прикинь длину. Пятнадцать сантиметров? Примерно. Больше или меньше?

Криста прищурилась.

— Меньше.

— Неверно. Пятнадцать целых, пятьдесят пять сотых сантиметра, если быть точным. Теперь ширина.

— Ты какой-то странный.

— Ширина. Некоторые говорят, это важнее. Ну, попробуй угадать.

Криста молча смотрела на незнакомца.

— Шесть целых, шестьдесят три сотых сантиметра. О деньгах я знаю все, что только возможно. Толщина купюры? Ноль целых, одиннадцать сотых сантиметра. Не особенно

впечатляет. Вес? Около одного грамма. Так что двадцатка стоит своего веса, переведенного, скажем, в пыль.

Глаза у Кристы расширились. Он смотрел на нее в упор. Вода замерла.

— И как все устроено? — спросил он. — Бармен звонит, называет адрес. Ты берешь пачку в точке «А» и несешь ее в точку «Б». За это Цветочник платит тебе сумму «В». Так? Простенький такой алфавитик «А», «Б», «В».

Вода начала утекать — затычку вынули, и раздался характерный сосущий звук.

— Думаешь, как бы сбежать от меня? — предположил он. — Видишь ли, это не так просто. Если начну размахивать золотым жетоном, — он положил удостоверение на стойку рядом с деньгами, — тебя тут вопросами засыплют. Поэтому поступим так. Я тебе еще выпить куплю, и мы с тобой присядем вон там, у стеночки. За отдельным столиком, подальше от всех. Поболтаем.

Дверь была рядом. Но до нее пришлось бы карабкаться по кривым ступенькам, ноги еще не слушались Кристу. «Не будь дурой!» — мысленно приказала она себе.

— Я больше не хочу пить.

Он взял ее за руку, сжал и подался вперед. Его казенные глаза улыбались.

— Ладно. Тогда сделаем это здесь, мило и интимно. Как любовники. — Он вдавил пять мятых двадцаток ей в руку, как кучу мусора. — Я тебе сотню плачу прямо сейчас, а ты доставишь одну посылочку. А в посылочке — информация.

Ей не пришлось оглядываться, дабы убедиться — их никто не подслушивает, потому что Криста собиралась послать этого козла куда подальше.

— Я не знаю…

— Конечно, ты ничегошеньки не знаешь. Я понимаю. Только тут одна проблемка. Я знаю, что ты это знаешь, ясно? «А»-«Б»-«В». Просто, как раз-два-три, не дури.

Когда вода схлынула, стало очень холодно. Сухой воздух набрасывается на тебя, как грызущая совесть. Криста поискала глазами Буль-Буля, надеясь на его помощь, но тот исчез.

— Я на самом деле не козел, ясно? — сказал парень, сжимая ее ладонь с деньгами. Во влажном воздухе висел запах его одеколона. — Тебе повезло, что я не из тех копов, которые предпочитают жесткие методы. Я не буду пугать, что ты можешь потерять дочку, рассказывать о приемных родителях и прочих страшных ужасах. Я не такой.

У нее в голове все дрожало.

— И мне вообще плевать, работаешь ты курьером на Ферги или нет. Наркота, рэкет, криминальные дела — ты мелкая сошка в этом механизме. Связующее звено. Но хорошая метла и метет хорошо. А мне досталась хорошая. Не метла — реактивная ракета. Я не прошу тебя жучок на себе прятать. Не собираюсь использовать тебя. Подвергать опасности. Нет. Я настроен вполне миролюбиво. Сколько у тебя машин, Криста?

— Чего? — Его лицо было совсем близко — плюй не хочу. — Ни одной.

— Семь. Ты владеешь семью транспортными средствами. Ни за одно из них ты не заплатила, но зарегистрированы они все на твою фамилию. Это все Дуг Макрей и твой брат денежки свои прячут. Никогда не видела «Корвет» Дуга, зеленый такой? Крутая тачка. А ведь она твоя, Криста. По закону. Когда-то он просил тебя подписать

какие-то бумаги, сходить в бюро регистрации, так? Случись что с Дугом — эту машину не привяжут к штрафам, которые ему придется платить, не конфискуют в наказание за… ну, например, ограбление банка. Спорим, ты даже не знаешь, где он ее держит?

«Ничего не говори, — велела себе Криста. — Не выдавай эмоций».

— А ты вкалываешь курьером за гроши, пыль разносишь. За гроши. Ради дочери, так ведь? Ну конечно. Но что это за жизнь? Ты хоть представляешь, сколько бабок они срубили в кинотеатре? И не прикопаешься ни к одному центу. Трать хоть сейчас.

— Не понимаю, о чем ты…

— … говоришь. Ясное дело. Ты верная. Конечно же, верная. Семья как-никак. Но вот что я тебе скажу. Они все по краю ходят. Рано или поздно упадут — и скорее рано. Это точно. Это я тебе и пришел сказать. Ты производишь впечатление девушки практичной, находчивой. Наверняка ведь прикидывала, что не за горами такой день. Если они сядут — что с тобой будет? Ты же не хочешь остаться ни с чем? Машины на твое имя записаны — это же удобно, безопасно. Погоди-ка. А дом? Я тут случайно узнал, что он и за твоим братом значится. Вы владеете им совместно. Мы заберем половину, его половину дома. Если ты не будешь вести себя со мной сейчас практично и находчиво, можешь последовать за ними — за пособничество. В этом случае мы заберем все. А у тебя будет новое место жительства. Под названием Массачусетская исправительная колония «Фремингэм». А твоя дочурка? — Фроули покачал головой. — Но это все в худшем случае. Это если да кабы. Я даже не хочу говорить об этом «если». Тем более в твою пользу есть столько всего! Во-первых, надо сохранить твой дом. Знаешь, почем нынче дома на Жемчужной улице? А готовые к ремонту трехэтажные строения в Чарлзтауне? Ты сидишь на небольшом состоянии, вполне законном, и, несмотря на это, ждешь, когда тебе позвонят и скажут, куда отнести пыль, да вот с незнакомыми мужчинами флиртуешь, чтобы они тебе выпить купили. А продашь дом — и ты с дочкой обеспечена. Но для этого нам с тобой надо договориться. Мне нужна веская причина, чтобы защищать твое имущество.

Когда вода ушла, осталась только вонь. Затхлая пустота.

— Дерьмо собачье. Хватит меня пугать. Мне нужен адвокат.

— Да ради бога. Ищи адвоката. Потому что речь ведь о твоей защите. И не только о твоей. А еще и о защите твоей дочери. Подумай об этом, Криста.

— Ее не впутывай.

— Не получится. Придется впутать. Они тебя обманывали столько лет. Держали тебя на привязи. А почему? Чтобы ты никуда не делась от них. Чтобы зависела от них, как наркоман. Чтобы на виду была. А ведь по справедливости должны были бы выделить тебе щедрую сумму за все тайны, которые ты так преданно хранила. — Фроули, наклонившись, заглянул Кристе в глаза. — А твой брат… Слушай, да ведь по большому счету он меня не интересует.

— Нет?

Фроули что-то рассмотрел в ее глазах. Он глядел пристально и впитывал это выражение.

— Ну, если, конечно, ты сама этого от меня не ждешь.

«Дугги, — поняла Криста. — Ему нужен Дугги».

— Этот Макрей, — продолжал агент. — Сколько ты его терпела?

Услышать от фэбээровца имя Дугги — все равно, что узнать о его смерти. Ее сердце сжалось.

— Сколько заставлял тебя под его дудку плясать? Уж если я об этом знаю, ты же понимаешь, об этом знает каждая собака в Городе.