Город ящеров
Шрифт:
— Да, ты не понимаешшшь. Потому что влечение не взаимно. Лин, не люби я тебя по-настоящему, я бы тебя убил, — он обернулся, чтобы посмотреть, как я отреагирую на эту фразу. — Ты не знаешшь, как сильно я сожалею о дне, когда встретил тебя…
— Ты не можешь…
Я пыталась выразить словами мысль… но она постоянно ускользала. Что именно он не может? Не может идти на собственную смерть сознательно? Зная, что именно я — убийца?
— Ты не поймёшшь, каково это — ставить интересы другого человека вышшше собственных, — продолжал судья. — Да, я буду тебя преследовать. Если я останусь в живых — я никуда тебя не отпушщу. Обману, сотру память,
Мы шли медленно, как двое старых знакомых, встретившихся после долгой разлуки. Солнце взошло, но ночная прохлада — осталась. Вот и оказались мужчина и женщина — он и я — где-то между днём и утром, когда солнце уже выглянуло, но всё вокруг до сих пор ощущается ночным.
— И ты… неужели ты готов…
— Я не готов! — резко ответил Руанн. В нём проявился прежний властный человек. — Но я видел, что бывает с парами, где один — умер, а другой остался жив. Не в старости — в молодости. А моя дурная кровь это умножит. Я с ума сойду, если тебя не будет… Радуйся, Лин, наконец-то ты узнала, насколько я от тебя зависим. Я скрывал до последнего, потому что знал — это будет использовано против меня.
Мост был уже в сотне шагов. Сотня шагов — и мы на месте…
— Руанн, — шептала я, — Руанн… Руанн…. Руанн… нет, стой, подожди.
Но он будто не слышал. С его лица схлынула улыбка, и он упорно двигался к мосту.
— Руанн… Руанн, стой!
Я подбежала и схватила его за плечи. Он остановился — не потому что был должен. Просто захотел, потому что я его обняла.
— Я сразу понял, кто ты… С первого взгляда, как только увидел. Умом — сопротивлялся, оскорблял тебя на станции. Помнишшь? Моя слабость, признаю. Но я знал, ты — моя.
Он обернулся ко мне, рассвет раскинулся у него за плечами.
«Какой же он красивый!» — шептали моё тело, сердце и разум. Ящерр, полюбивший меня. Как же я не хочу тебя терять, никогда не хотела. Тем не менее, вела на смерть.
— А какой у тебя был взгляд обречённый, когда я с этим Лекс-Ка разговаривал. Ты была как побитая собака, которая стерпит от хозяина любую жестокость.
Руанн улыбнулся. Он вспоминал тот день.
— В последний день на станции, когда ты вернулась за мной, сволочь Белюа не закрыл все люки, и оттуда прорвался человек. Ты его увидела, поняла, в чём дело, — и кинулась прочь. Тебя никто не держал, ты знала все пути, все лазейки, а мы — нет, поэтому отставали. Мы не успели тебя догнать… Да, Лин, — Руанн подошёл ко мне и заправил за ухо прядь пружинистых волос. — Я стёр твою память, потому что боялся потерять. Я до последнего держался за тебя, даже убедил себя, что твоё влечение ещё проявится. Что оно скрыто, так как ты росла в другом окружении и морально не готова любить ящерра. Но это был самообман.
В один миг ночное освещение отключили — солнце почти взошло.
— Когда я узнал, что ты — ящеррица, испытал сначала радость, а вслед за ней страх. Ты не превратилась, а это значило — я не твой избранник. Но… потом появилась другая надежда — что твой разум сам отвергает идею быть связанной со мной. Ты ведь считала… считаешшшь нас врагами, хотя сама — одна из нас.
Он отвернулся от меня. Посмотрел на мост — массивный, покрытый мускулами стальных верёвок.
— Я не знаю, к какому роду ты принадлежишь, но мне известно,
Мы подошли к мосту. Я следовала за ним, всё такая же послушная собака на привязи. Только привязи не было, а я продолжала идти.
Я была обязана остановиться! Обязана встать у него на пути и сказать: «Возвращаемся домой, Руанн!». Он бы улыбнулся мне в ответ, и эта история закончилась бы по-другому.
Но я молчала и шла за ним… послушная собака на привязи, безвольная и глупая.
Ещё один шаг — и мне удастся ощутить рукой крепкие карабины креплений моста. Шум водопада резко нарастал, но Руанн этого не замечал. Ящерр наклонился к моему уху:
— В машшине — документы на другое имя. По ним ты будешшь числиться свободной и с торговыми правами. Сможешшь покидать и возвращаться в Гнездо. Да и в любые другие города тебя пустят. Ещё там есть немного еды и одежды. Машшина, как ты видела, с ручным управлением, так что заблокировать её из центра не смогут, я специально взял именно её. Водить ты умеешшь. Номера — чистые, машина числится на тебя. И припарковал я её так далеко, чтобы никто не засёк.
Я стояла, не зная, что думать и говорить. Горло пыталось выдать звук, но не получалось. Только и оставалось смотреть, как мой мужчина решает мою судьбу.
— Руанн… — я схватила его за руку.
— Да, Лин, — спокойно ответил мой ящерр.
Он ждал. Он был готов слушать.
— Руанн, — шептала я, не понимая до конца, что хочу сказать. — Руанн…
До последних дней жизни я буду ненавидеть себя за слабость. За то, что не сказала правды.
Нет, не только за это. Всю свою жизнь я бежала вперёд, ненавидя и боясь. Я искала эфемерное «завтра», когда передо мной уже было благополучное «сегодня». Руанн был рядом.
Я должна была сказать что угодно, обещать что угодно. Встать на колени и умолять. Даже признание в любви не было бы лишним, если цена вопроса — жизнь Руанна.
Но я не сказала. Глубоко в душе я надеялась, что всё обойдётся. Виной тому — моя слабохарактерность. Я не верила, что судья Руанн может умереть, и в этом была моя ошибка.
Я за неё дорого заплатила.
— Что ж, мне пора…
Он уходил. Он ступил на мост, где его ждал снайпер с нужными пулями. Теми, которые его убьют. Пути назад не будет.
— Не бойся, Лин… Ты спасёшшшься. Ты найдёшь своего мужчину, и он будет тебя любить. Документы… скоро они тебе не понадобятся, в тебе уже начали распознавать ящеррицу. Ещё немного — и ты сможешшь зайти в любое управление, где тебе дадут всё, что нужно. Ты займёшшь некогда утерянное место в мире ящерров, то самое, которое я у тебя когда-то отнял.
— Руанн…
Слабая мямля! Как ты посмела позволить ему уйти?! Почему не остановила?! Вот и мучайся теперь, проклятая и несчастная!
Я плакала и не знала, что делать. Сейчас понимаю — выход был. А тогда в голове мелькали рваные обрывки мыслей и желаний, но этот клубок никак не желал формироваться в отчётливое решение.
Он прикоснулся рукой к моему лицу. Я сразу прильнула к тёплой коже. Большим пальцем он стер влажную соляную дорожку со щеки.
— Не плачь, — он утирал слёзы своего убийцы. — Эта история закончится хорошшшо. Ты будешшь очень счастлива, Лин, я обешшщаю. Я даю тебе слово…