Город-западня
Шрифт:
– Я не помню, чтобы бродяга в первые же сутки пребывания в тюрьме не начинал строить планы побега, – сказал Малон. – Чего тебе больше всего не хватает? Пространства, ветра, запаха природы, неба над головой?
– Именно, этого, – признался разведчик.
– Если хочешь знать, пройти через дверь ничего не стоит...
В разведчике мгновенно проснулся неподдельный интерес, и он с серьезным выражением на лице подошел к кровати верзилы.
– Что ты сказал?
Внезапно оробев, Малон шмыгнул носом и бросил настороженный взгляд на дортуар. Умирающая
– Дай-ка мне "пистолет", – сказал зомби.
– Что? – поперхнулся Кавендиш, начав обыскивать себя в поисках оружия.
– Под кроватью стоит пластмассовая штука для облегчения мочевого пузыря.
Наблюдая, с какой осторожностью разведчик протягивает ему посудину, уже на добрую треть заполненную красноватой жидкостью, Малон рассмеялся и тут же зашелся в нескончаемом чахоточном кашле.
– Извини, – прохрипел он, еще тяжело дыша, – но я почти две недели мочусь кровью, и меня это постоянно смешит. Еще немного, и им не придется делать мне пункцию...
Внезапно его лицо застыло, костистой рукой он, как клещами, сдавил запястье Кавендиша и потянул к себе.
– Вполне возможно, что не все мы здесь пленники, – чуть слышно прошептал он.
Разведчик прищурил глаза.
– Кто? – спросил он.
Верхняя губа Малона приподнялась, обнажая желтые от жевательного табака зубы.
– Если бы я знал, – прошипел он, ослабляя хватку, – мог бы еще ходить!
Это потрясающая новость лишила Кавендиша дара речи, но его мозг лихорадочно заработал. Если среди семи пленников есть предатель, тогда он, Кавендиш, должен автоматически подозревать всех. Кроме себя, доверять было некому. Ни несчастной девочке, ни даже Малону, который только что просветил его... Что же до Джага, он тем более не мог вселять веры. А именно этого требовала ситуация. Положение вещей усложнялось.
С задумчивым видом разведчик присел на край кровати.
– Как это с тобой случилось? – спросил он.
Зомби втянул щеки.
Я находился на шаг от цели, – начал он, – и не для красного словца могу это утверждать. Быть бы мне сейчас далеко отсюда, не прояви я нерешительности...
Осмотрев страдальческим взглядом своих товарищей по неволе, он продолжил:
– Я всех их подозревал, всех без исключения! И уж начал думать, не являюсь ли я единственным настоящим человеком в этой темнице? Чтобы побег оказался успешным, мне следовало бы всех убить...
Он посмотрел на разведчика своими маслянистыми глазками.
– Но своего последнего слова я еще не сказал, – ухмыльнулся он. – В запасе у меня имеются кое-какие идеи...
Желая показать свою заинтересованность, Кавендиш придвинулся ближе.
– Говори...
Недобрая улыбка разорвала восковое лицо зомби.
– Спокойно, парень... – предупредил он. – Я не собираюсь сгнить в этом подземелье. Ты и твой приятель сбежите отсюда вместе со мной или останетесь здесь навсегда. Вы должны взять и меня. Мое желание понятно, не
Кровь лилась в вереницу флаконов, подтягиваемых движущейся лентой. Наполнившиеся, автоматически сменялись пустыми.
Боль, вызванная газом, постепенно ослабевала, уступая место океану слабости.
Лежа на металлическом столе, Джаг пытался бороться с этим коварным оцепенением, которое все сильней сковывало его тело, делало тяжелыми веки, выкачивало из него энергию.
Вокруг продолжали суетиться кроты, издавая крики, от которых ломило в висках. Однако это было на руку Джагу, помогая ему оставаться в сознании.
На примере водителя грузовика и всех его дубликатов, как называла копии эта дьявольская девочка с леденцами, Джаг пришел к выводу, что двойники не могут долго существовать после смерти оригиналов.
Поэтому он понял, что опасность его жизни не угрожает. Карлики не стали бы утруждать себя серией скрупулезных исследований, если бы собирались избавиться от него.
Но навалившаяся усталость, сомнения, разъедавшие его мозг, погружали Джага в состояние опасного пессимизма, от которого было трудно избавиться.
Толстые кожаные ремни окутывали его тело, а острое стальное кольцо охватывало шею. Малейшее движение, простой поворот головы – и Джаг буквально перерезал бы себе горло. Это не шло ни в какое сравнение даже с "шагреневой кожей" Империи на Колесах, этим живым ошейником, который, сжимаясь, душил каждого, кто предпринимал попытку к бегству.
Такое проявление сверхосторожности доказывало, что кротам не хватало уверенности, и что их тюрьма – не настолько надежное место...
Джаг закрыл глаза и задумался. Перспектива сладкой смерти и вечного сна, который освободит его от скованности обескровленной плоти, захватила мысли.
Мечты больного сознания стали необычайно зримы, и райский край старого Патча, его приемного отца, материализовался в чистое, безопасное место, без намека на малейшую ловушку.
Пронзительный писк вернул его к действительности, оповещая о конце этой затянувшейся процедуры.
К Джагу подошел карлик, ущипнул его за бок, огромной иглой сделал укол в живот, и приподнял веки. Свой экспресс-осмотр он закончил верещаньем, адресованным другим гномам.
Джаг чувствовал, что с него снимают ремни, убирают опасный ошейник.
Он только задумался о том, как вести себя дальше и не симулировать ли потерю сознания, когда замогильный голос девочки прервал его размышления.
– Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы попытаться обмануть наши электронные машины? – насмешливо спросила она.
Но так как Джаг продолжал лежать, не шевелясь, она продолжала.
– Если ваше тело отличается поразительной сопротивляемостью, то ваш мозг, наоборот, развит чуть лучше, чем у лемуров. Перестаньте вести себя, как ребенок, и поднимайтесь. Приборы показывают, что ваши физические данные соответствуют хорошему самочувствию. Вы напрасно пытаетесь ввести нас в заблуждение!