Город зеркал. Том 2
Шрифт:
Слезы текли по щекам Алиши, прорезая полосы в осевшей на коже пыли.
– Как ты можешь говорить такое мне?
Эми улыбнулась.
– Потому что мы сестры, разве не так? Сестры по крови. Знаешь, в мыслях я никогда не покидала тебя. Он утешил тебя, так ведь?
У Алиши были мокрые губы, слезы капали с ее подбородка.
– Да.
– Он приблизил тебя, заботился о тебе. Он сделал так, что ты чувствовала, что ты не одинока.
– Да, – еле слышно ответила Алиша.
– Ты понимаешь? Вот почему я так горжусь тобой. Потому
– Но я сдалась.
– Нет, сестра. Я знаю, что такое быть одной. Быть за пределами стен. Но теперь это кончилось.
Не сводя взгляда с Алиши, Эми заговорила громче, обращаясь к собравшимся:
– Слышите, все? Можете опустить оружие. Эта женщина друг.
– Оставаться на местах, – приказал Питер.
Эми развернула голову к нему.
– Питер, ты меня не слышал? Она с нами.
– Отойди от пленного, будь добра.
Эми непонимающе поглядела на Алишу, а потом снова на Питера.
– Все нормально, – сказала Алиша. – Делай, как он говорит.
– Лиш…
– Он всего лишь делает то, что должен. Тебе действительно сейчас лучше отойти.
Мгновение неуверенности. Эми встала. Снова мгновение, и она попятилась. Алиша уронила голову.
– Полковник, действуйте, – сказал Питер.
Хеннеман подошел к Алише сзади. На его руках были толстые резиновые перчатки, он держал металлический стержень, обмотанный медным проводом, один из концов которого был присоединен к длинному кабелю, ведущему к генератору, питающему прожекторы. Кончик стержня коснулся шеи Алиши, и она резко выпрямилась. Ее плечи дернулись назад, грудь выгнулась, будто ее проткнули. Она не издала ни звука. Пару секунд оставалась в таком положении, с натянутыми, как веревки, мускулами. А потом воздух вышел из ее рта, и она упала ничком на землю.
– Она вырубилась?
Хеннеман ткнул носком ботинка в ребра Алише.
– Похоже, да.
– Питер, зачем?
– Прости, Эми. Но я не могу ей доверять.
Подъехала машина, задним ходом. Из грузового отделения выпрыгнули двое солдат и откинули заднюю дверь.
– Хорошо, джентльмены, – сказал Питер. – Отвезем эту женщину в тюрьму. И будьте внимательны. Не стоит забывать, что она такое.
5.30. Питер стоял с Апгаром на помосте, глядя, как наступает утро. За час до рассвета орда ушла – внушительно и тихо, будто волна, откатившаяся от берега, чтобы слиться с огромным темным телом моря. Все, что осталось, – широкая полоса утоптанной земли и поля поломанной кукурузы за ней.
– Полагаю, это до следующей ночи, – сказал Апгар.
В его голосе были тяжесть и обреченность. Они ждали, не разговаривая, каждый наедине со своими мыслями. Прошло несколько минут, и зазвучала труба – звук распространился над землей, будто вдох, за которым последовал неизбежный выдох. Прокатившись по долине, он стих. По всему городу перепуганные люди выбирались из подвалов и убежищ, из шкафов и из-под кроватей.
– Вам нужно поспать, – сказал Апгар.
– Тебе тоже.
Но Апгар не шелохнулся. У Питера болел живот, пустой. Он уже не помнил, когда в последний раз ел. Остальное тело будто онемело и стало невесомым. Кожу на лице стянуло, как высохшую бумагу. Потребности тела. Будь хоть конец света, но пописать все равно захочется.
– Знаешь, – начал Апгар и зевнул, прикрыв рот кулаком, – я думаю, что Чейз что-то задумал. Может, нам стоит пустить это на самотек, чтобы разобраться.
– Интересная мысль.
– Так ты, значит, реально был готов пристрелить ее?
Этот вопрос мучил его всю ночь.
– Не знаю.
– Ладно, не надо себя винить. Вот у меня бы проблем не было.
Он помолчал.
– В одном Донадио была права. Даже если мы сумеем сдержать их, у нас топлива не хватит, чтобы прожектора горели, больше чем на пару ночей.
Питер подошел к краю стены. Серое утро, безразличный, тусклый свет.
– Я позволил этому случиться.
– Все мы позволили.
– Нет, это на мне. Мы вообще не должны были открывать ворота.
– И что бы ты делал? Ты же не мог вечно держать людей взаперти.
– Тут ты меня не переубедишь.
– Я просто объясняю реальную ситуацию. Если хочешь кого-то винить, вини Вики. Черт, вини меня. Решение разрешить поселения было принято задолго до того, как ты стал президентом.
– Но я президент, Гуннар. Я мог остановить это.
– И получил бы революцию. Как только драки исчезли, это был вопрос решенный. Удивляюсь, что нам так долго удалось держать в порядке это место.
Что бы ни сказал Гуннар, Питер знал правду. Он позволил себе расслабиться, позволил себе поверить, что все осталось в прошлом – война, Зараженные, старый порядок вещей, – и теперь погибли двести тысяч человек.
Хеннеман и Чейз с топотом поднялись на помост. Чейз выглядел так, будто переночевал под мостом, но Хеннеман, всегда следящий за собой, ухитрился пережить эту ночь, едва растрепав волосы.
– Какие приказы, генерал? – спросил полковник.
Не то время, чтобы ослаблять оборону, но людям нужен отдых. Апгар устроил смены по четыре часа – одна треть на стене, одна треть в патруле по периметру, одна треть в койках.
– И что теперь? – спросил Чейз, когда Хеннеман ушел.
Питер уже не слышал их; у него зародилась мысль. Нечто старое. Нечто из прошлого.
– Мистер президент?
Питер повернулся к ним.
– Гуннар, где у нас слабые места? Помимо ворот.
Апгар немного подумал.
– Стены крепкие. Плотина вообще неприступная.
– Значит, проблема в воротах.
– Я бы так сказал.
Сработает ли это? Должно бы.
– В моем кабинете через два часа, – сказал Питер.