Город Змей

Шэн Даррен

Джерри — гвардеец-сверхсрочник. Он привлек мое внимание, когда восемь лет назад принял на себя пулю, которая была предназначена мне. Когда он поправился, я приказал Франку Вельду — в те дни командующему гвардейцев — назначить его в охрану на пятнадцатом этаже Дворца, где и завязались наши отношения. Он был поражен, когда я в первый раз продемонстрировал свой фокус с воскресением Лазаря, но теперь относится к моим камбэкам спокойно.

— А как насчет мистера Санпедро? — спрашивает Джерри, когда мы находимся уже почти у Дворца,

цитадели, которую я унаследовал от предыдущего Кардинала. — Его ввел в заблуждение Джико, но мы все еще могли бы его использовать.

Я качаю головой:

— Он упустил свой шанс.

Джерри послушно кивает и вытаскивает револьвер из кобуры.

— Вчера был день рождения Алисы, не так ли? — спрашиваю я.

На лице Джерри выражается удивление.

— Не думал, что вы это помните.

— Смерть не такое важное дело, — изрекаю я, — в отличие от дней рождения. Вы с ней замутили что-нибудь приятное?

Он пожимает плечами:

— Хотели поехать куда-нибудь на пару дней, но ваше возвращение изменило планы. Я сводил ее в ресторан. Она не пришла в безумный восторг, но ведь детка не вчера родилась — понимает что к чему.

Мы останавливаемся позади Дворца, и Томас выходит из машины, чтобы открыть мне дверцу. Из тени материализуется Франк Вельд, окруженный десятком самых устрашающих головорезов, которых я когда-либо видел.

— Капак, — приветствует он меня, нервно улыбаясь. Он никогда не привыкнет к моему бессмертию. Мое возвращение вызывает у него ужас, но он мирится с этим, поскольку чувствует (чего не могут Джико Карл и Кахал Санпедро), что за мной будущее. Франк, как и его предшественник, Форд Тассо, наделен инстинктом распознавать сильнейшего и следовать за ним.

Франк оставил пост начальника гвардейцев три года назад. В организации он поднялся вверх, став наблюдателем моих международных интересов. Хотя в моем распоряжении целая вечность, физически я лимитирован границами города. Если я три-четыре дня провожу за его пределами, мое тело начинает действовать самостоятельно, и я обнаруживаю себя в поезде, который едет обратно в город. Я могу осуществлять большую часть своих международных планов из Дворца, однако случаются короткие поездки за границу для личных встреч, когда полезно иметь толкового и энергичного заместителя.

— Прости, что оторвал тебя от твоих обязанностей.

Франк хмыкает:

— Дипломатия уже достала. Подумываю о том, чтобы опять вернуться на службу в Гвардию.

— Как ты понимаешь, это временная мера. Как только я найду тебе подходящую замену, ты будешь свободен.

— Если бы я этого не понимал, то подумал бы, что вы хотите избавиться от меня, — смеется Франк, потом берет винтовку и вместе со своими людьми — все вооружены — проводит нас через задний двор мимо отряда гвардейцев, которые отводят взгляды, ожидая, когда последняя схватка за власть получит свое неминуемое завершение.

Охранники

Джико, заметив нас, не вмешиваются. Те, кого мы принимаем в Гвардию, достаточно умны, чтобы сообразить, в какую сторону дует ветер. Кроме того, большинство из них вымуштровано Франком, так что, если им даже было приказано стрелять в меня, они не осмелятся выступить против своего прежнего начальника.

Раньше нужно было оставлять свою обувь в приемной. Полы во Дворце устланы самыми красивыми коврами, какие только можно найти в Аравии. Дорак был на них помешан. Я не разделяю его пристрастия, так что мы шагаем к комнате с табличкой «БАЗА» в нашей уличной обуви, не обращая никакого внимания на бесценные ковры.

Мэгс находится на дежурстве. Она — еще одна из находок Дорака. Бесспорно лучшая секретарша. Без нее я как без рук. Когда мы входим, она поднимает глаза и улыбается. Я никогда не говорил ей правду о себе, но она достаточно повидала, чтобы сделать нужные выводы.

— Рада вашему возвращению, сэр, — приветствует она меня. — Набралось много документов, которые надо подписать, когда вы закончите с мистером Карлом и его друзьями.

— Почему вы не дали их на подпись Джико, когда он был моим заместителем?

— У меня было такое чувство, что он долго там не задержится, — отвечает она. Потом дерзко спрашивает: — Может, мне стоит узнать, принимает ли он посетителей?

— Уверен, что он найдет для нас время.

Ворвавшись без стука, я нахожу Кахала, Джико и двух их пособников изучающими карту на столе, занимающем почти всю комнату. Четверо дюжих гвардейцев стоят около окон. Увидев меня, они поднимают оружие, но потом опускают, когда Франк щелкает пальцами.

— Добрый лень, джентльмены. — Я лениво улыбаюсь, глядя, как у них отваливаются челюсти. — Надеюсь, что не прервал вас на важном месте?

— Ты… ты… — Кахал глотает воздух и делает два непроизвольных шага назад, как будто видит какого-то жуткого монстра. Что, кстати, вероятно соответствует истине.

— Вы четверо — вон отсюда! — рявкает Франк гвардейцам, стоящим у окон.

Они растерянно смотрят сначала на него, потом на десятерых мужчин, стоящих сзади, и, покорно кивнув, испаряются.

Я придвигаю свое кресло и тяжело опускаюсь в него.

— Но мы ведь убили тебя, — стонет Джико, и его лицо становится мертвенно-бледным.

Один из мужчин слева от него плачет. Другой в оцепенении трясет головой. Кахал устремляется к окну. Если бы оно было открыто, он, вероятно, перегнулся бы через балкон и не заставил нас тратиться на пулю.

— Бывают люди, которых трудно спровадить на тот свет, — негромко говорю я.

— Мы убили тебя, — повторяет Джико, упорствуя до последнего, — ты мертв. Я сам тебя вытолкнул. — Он умоляюще смотрит на Франка и Джерри. — Мы убили его!

— Время возвращать долги, — бормочет Франк и подает сигнал.